Сколько стоил крепостной ?

 

Сколько стоил крепостной ?

 

Более чем 150 лет назад, в 1860 году, в Российской империи полным ходом шла подготовка крестьянской реформы, которая предусматривала прежде всего освобождение крепостных. Именно поэтому процветавший всего годом ранее выкуп крестьян на волю практически прекратился — и тем самым в России фактически завершилась торговля людьми.

Правила купли-продажи крепостных и их цена менялись много раз. В 1782 году, например, годовалая девочка оценивалась в 50 коп., что было дороже свиньи, но дешевле старой лошади. Дороже всего стоили повара, парикмахеры и иные мастера своего дела, а также те, кого продавали в рекруты. Так что торговля будущими солдатами превратилась в отдельный и самый доходный сегмент человеческого рынка.

«В царствование Екатерины,— писал академик В. Ключевский,— еще больше прежнего развилась торговля крепостными душами с землей и без земли; установились цены на них — указные, или казенные, и вольные, или дворянские. В начале царствования Екатерины при покупке целыми деревнями крестьянская душа с землей обыкновенно ценилась в 30 руб., с учреждением заемного банка в 1786 г. цена души возвысилась до 80 руб., хотя банк принимал дворянские имения в залог только по 40 руб. за душу. В конце царствования Екатерины вообще трудно было купить имение дешевле 100 руб. за душу. При розничной продаже здоровый работник, покупавшийся в рекруты, ценился в 120 руб. в начале царствования и в 400 руб.— в конце его».

Эти приблизительные оценки сделаны Ключевским веком позже — по всей видимости, на основе газетных объявлений и мемуаров. Однако сохранились и точные сведения о цене крестьян в екатерининскую эпоху. В 1782 году по требованию капитана второго ранга Петра Андреевича Борноволокова была произведена опись имущества его несостоятельного должника — капитана Ивана Ивановича Зиновьева. Чиновники скрупулезно записали и оценили все — от ветхого помещичьего дома до утвари, живности и крестьян.

«В Чухломской округе в волости Великой Пустыне в половине усадьбы Мальцовой…

В оном дворе скота: мерин рыжий, летами взрослый, по оценке 2 рубля, мерин пегий 12 лет, по оц. 1 руб. 80 коп., мерин чалый 9 лет — 2 руб. 25 коп., мерин рыжий 5 лет — 3 руб. 50 коп., кобыла вороная, летами взрослая — 75 копеек; кобыла чалая, летами взрослая — 95 копеек. Рогатого: 6 коров, каждая корова по 2 рубля 10 коп., по оценке на 12 руб. 60 к., 7 подтелков, каждый по 25 копеек, по оценке 1 руб. 75 коп.; 10 овец, каждая по 40 к., по оценке на 4 руб.; 9 свиней, каждая по 20 коп., на 1 руб. 80 к. Птиц: гусей 3, по оценке 75 коп.; кур индейских 2, петух 1, по цене 75 коп., уток 2, селезень 1, каждая по 7 копеек; кур русских 15, петухов два, каждые по 2 коп. с половиною, на 45,5 коп.

На том дворе амбар хлебный, крыт по бересту драницами, по оценке 1 руб. 50 коп.; в нем разных родов хлеба: ржи 5 четвертей, по оценке 4 руб. 80 коп., пшеницы 1 четверть — 2 руб., овса 6 четвертей — 4 руб. 80 коп.».

Подробнейше оценили и всех крепостных капитана Зиновьева:

«Во оном дворе дворовых людей: Леонтий Никитин 40 лет, по оценке 30 р. У него жена Марина Степанова 25 лет, по оценке 10 рублей. Ефим Осипов 23 лет, по оценке 40 р. У него жена Марина Дементьева 30 лет, по оценке 8 рублей. У них дети — сын Гурьян 4 лет, 5 рублей, дочери девки Василиса 9 лет, по оценке 3 р., Матрена одного году, по оценке 50 к. Федор 20 лет по оценке 45 руб. Кузьма, холост, 17 лет, по оценке 36 рублей. Дементьевы дети. У Федора жена Ксенья Фомина 20 лет, по оценке 11 рублей, у них дочь девка Катерина двух лет, по оценке 1 руб. 10 к. Да перевезенный из Вологодского уезда из усадьбы Ерофейкова Иван Фомин, холост, 20 лет, по оценке 48 рублей. Девка Прасковья Афанасьева 17 лет, по оценке 9 рублей.

Во оной усадьбе Мальцове крестьян: во дворе Июда Матвеев 34 лет, по оценке 24 руб. 50 коп. У него жена Авдотья Иванова 40 лет, по оценке 4 руб. 25 коп. У них сын Лаврентий 4 лет, 1 руб. 60 коп. Дочери: девка Дарья 13 лет, по оценке 4 рубля, Татьяна 9 лет, 3 руб. 70 коп. Да перевезенный из Белозерского уезда из деревни монастырской, во дворе, Василий Степанов 25 лет, крив, по оценке 18 руб. 40 коп. У него жена Наталья Матвеева 40 лет, по оценке 3 руб. 50 коп. У них дети, сыновья: Григорий 9 лет, по оценке 11 руб. 80 коп., Федор 7 лет, по оценке 7 руб. 90 коп. Да оставшийся после умершего крестьянина Никиты Никифорова сын Григорий 13 лет, по оценке 12 руб. 25 коп.».

Столь низкие цены, возможно, объяснялись тем, что волость была захолустной, а деревня — захудалой. Но очевидно, что такой порядок цен существовал во всей российской глубинке. В столицах и крупных городах, где оборачивались крупные капиталы, цены на крепостные души стояли гораздо выше. Причем цена крепостного зависела от рыночной ситуации и потребительских качеств товара.

Так, очень дорого, в несколько тысяч рублей, ценились искусные повара. За опытного куафера, парикмахера, запрашивали не менее тысячи. Особой статьей были крепостные, склонные к торговле. Владельцы обкладывали их значительным оброком, и некоторые из этих торговых мужиков приносили дохода не меньше, чем большое поместье. Один из таких молодцев вспоминал, что крепостное состояние его не только не тяготило, но и помогало в делах. Знатный барин с большими связями служил неплохим прикрытием от набегов мелкого чиновничества. Но когда оброк стал непомерно отягощать его, отнимая оборотные средства и разрушая торговлю, он решил выкупиться и предложил за свою свободу 5 тыс. руб. На что получил ответ: «И думать забудь».

История отечественной коммерции знала случаи, когда крепостные торговцы выкупали себя с семьями за умопомрачительные суммы — 25 тыс. руб. и выше. За эти деньги можно было купить весьма значительное по количеству душ имение. Так, крепостной С. Пурлевский в воспоминаниях писал, что в конце царствования Екатерины II испытывавший нужду в деньгах владелец его родного села князь Репнин предложил крестьянам отпустить всех на волю с землей, если они соберут по 25 руб. за каждого живущего в селе человека. Крестьяне подумали и отказались. А потом горько сожалели об этом. Четверть века спустя один из следующих владельцев запросил с крестьян разом в обмен на отмену податей на десять лет 200 тыс. руб. Таких денег у крестьян не было уже точно, и барин получил деньги в Дворянской опеке, заложив село. Как оказалось, душу оценили в 250 руб., а после полного расчета вышло, что каждый крестьянин в погашение долга должен за те же десять лет помимо податей выплатить по 350 руб. А еще через три десятилетия Пурлевскому за выкуп на свободу сына пришлось заплатить 2,5 тыс. руб.

Мемуаристы вспоминали, что способы продажи людей разделялись на домашние и ярмарочные. В первом случае покупатель сам приезжал в дом или имение продавца и на месте решал все вопросы купли-продажи, которая затем регистрировалась в соответствующих государственных канцеляриях с выплатой пошлины в несколько рублей за каждого проданного. Если же продажа осуществлялась оптом или покупателей по объявлению не находилось, приглашался специальный маклер, отправлявшийся с товаром на рынок или, если хотел получить больший барыш, на ярмарку, нередко на Нижегородскую.

Только с воцарением Александра I на торговлю людьми начали накладывать некоторые ограничения. Так, в 1801 году император запретил публиковать в газетах объявления о продаже людей. Но рекламоносители и рекламодатели тут же нашли выход: в объявлениях стали писать о сдаче крепостных в аренду. А в 1808 году прекратились продажи людей на ярмарках.

Дальнейшие ограничения пришлись на эпоху Николая I. В 1833 году было запрещено разлучать при продаже семьи. Затем покупку крестьян запретили безземельным дворянам. А в 1847 году крестьяне получили право покупать себе волю, если их владелец обанкротился.

https://cont.ws/post/397693

ПыСы: Несколько объявлений в газетах Российской империи о продаже крестьян:

 

 ИСТОЧНИК... 

После Ермака. Как стрельцы и казаки завоёвывали Сибирь?

 

После Ермака. Как стрельцы и казаки Сибирь завоёвывали

В массовом восприятии истории присоединения Сибири к России существует один довольно странный провал. Это период после смерти Ермака, но до последнего рывка землепроходцев к Тихому океану. Кажется, что сразу после Ермака и его товарищей на сцену выступают Семен Дежнев и Ерофей Хабаров, выступая к холодным берегам. Между тем, в этот «провал» вошло несколько десятилетий путешествий, строительства и маленьких, но жестоких войн.

В конце 1584 года, когда погиб Ермак и его товарищи покинули Сибирь, ничто не говорило о перспективах освоения русскими этого края. За Уралом наших соотечественников просто не было. Да, Ермак фактически развалил рыхлую империю Кучума, но внести хаос еще не значит присоединить территорию. Между тем, заслуга Ермака в первую очередь состояла в том, что он сумел четко показать: за Уралом лежит земля, стоящая своего завоевания.

Летом 1584 года Урал перевалил отряд из трехсот стрельцов и казаков под началом воевод Василия Сукина и Ивана Мясного. Хотя фамилии покорителей Сибири звучат не слишком благозвучно, процесс, который можно назвать именно завоеванием, был начат ими.

 

Ермак не пытался закрепиться в Сибири, не строил постоянных укреплений, рассчитанных на долгие годы.

 

Сукин и Мясной же имели четкое задание: создать форпост. Сопротивления они не встретили, и заложили городок, на месте которого сейчас стоит Тюмень. Вскоре головой Данилой Чулковым был основан также и Тобольск.

Не следует думать, что Сибирь была пустынной. Русским – земледельцам – она действительно казалась почти не населенной. Однако с точки зрения местных племен это была плотно заселенная территория, на которой кипела своя политическая жизнь, шла жестокая борьба за ресурсы. Дело в том, что в Сибири слишком мало мест, где при технологиях XVI века можно было бы возделывать поля, так что Сибирь в описываемую эпоху – это край охотников и собирателей, отчасти скотоводов – с соответствующе низкой плотностью населения. Городки были редкостью, и чаще всего заселялись лишь на время. Поэтому, кстати, укрепления русских почти всегда становились непреодолимы: коренные народы просто не знали, как их штурмовать.

Сразу же по основании Тобольска Чулков управился с ближайшим ханом из Искера старым как мир приемом – пригласил с приближенными на пир и приказал схватить. Не следует, однако, думать о каком-то выдающемся коварстве. Дело в том, что вместе с ханом Сейдяком был захвачен Карача – персонаж, ранее заманивший на пир и перерезавший русский отряд сподвижников Ермака.

Сложно понять, как Чулкову удалось заманить на переговоры внутри своей крепости человека, который сам был известен предательским убийством русских казаков. Тем более, в отряде Чулкова имелись ветераны похода Ермака. Однако факт есть факт: «чулков пир» стал для Карачи последним. Сейдяк, что интересно, благополучно перешел на русскую службу и сделал карьеру уже в качестве служилого в Москве.

Первопроходцы. Картина Николая Каразина

Русские опирались на укрепленные городки и продвигались вперед главным образом, по речным системам. Дисциплина и огнестрельное оружие давали им серьезное преимущество, к тому же, даже отряды по 300-500 человек по местным меркам выглядели мощными армиями. Еще один козырь состоял в системности подхода: противника, решившего скрестить с бородатыми пришельцами сабли, преследовали до полного разгрома.

В это время за спиной землепроходцев уже росли бюрократические структуры для новых земель. Поначалу Сибирь собирались оставить за Посольским приказом, однако какое-то государство, с которым действительно имеет смысл установить настоящие дипломатические отношения, удалось отыскать уже на излете присоединения Сибири – это был Китай.

На месте Сибирью управлял Тобольский разряд. Тобольск стал своего рода столицей Сибири. Оттуда рассылалось продовольствие, оружие, подкрепления, там же разрешались текущие вопросы управления краем.

Было ли шествие русских по Сибири мирным? Отнюдь. Почти всегда первые контакты сопровождались кровавыми схватками. Происходило это не из-за агрессивности пришельцев, вернее, не только из-за нее. Сами по себе условия жизни в Сибири вели к тому, что среди ее грандиозных лесов и рек непрерывно шла борьба всех против всех. Первобытный тип хозяйства диктовал и первобытные отношения. Местные жители были воинственны и свирепы. Однако против дисциплинированных отрядов с пищалями у них не было шансов, а простецкие остроги и блокгаузы, в изобилии возводившиеся русскими, казались неприступными укреплениями.

Вся сибирская конкиста велась изумительно малым числом людей. В общей сложности, от перехода Ермака за Урал до покорения Камчатки в экспедициях не приняло участия даже нескольких десятков тысяч человек. Зачастую территорию величиной с Испанию контролировал один острог, внутри которого сидело 50-100 служилых и промышленных людей. Города, в которых собиралась хотя бы тысяча человек одновременно, считались крупнейшими центрами.

Интересно, что огромную роль в сибирской конкисте сыграли татары, башкиры и поляки. Происхождение первых очевидно: падение Казани и Астрахани привело к появлению массы служилых татар. Вооруженная аристократия была не истреблена, а инкорпорирована в русское общество. Со второй половины XVI века татары вовсю воевали на стороне русских по всем границам Московского государства, и среди отличившихся в битвах с крымской ордой, ливонцами, поляками - мелькают характерные имена казанских служилых.

Не стала исключением и Сибирь. Появление же поляков объяснялось просто: изначально это были пленные. Казачья служба казалась многим неплохой альтернативой сидению в сыром погребе в ожидании выкупа, который могут и не прислать. Так что были нередки походы, в которых русская рать была представлена в большинстве своем людьми, учившими русский язык уже по необходимости. Например, закладывать Тару отправилась огромная по меркам места армия в 1437 человек, включая тысячу татар и башкир и 240 поляков.   

 Сбор ясака. Картина Николая Каразина

 

В 1591 году новый отряд вышел на охоту за ханом Кучумом, ранее убившим Ермака. Тот пытался восстановить контроль над своим бывшим царством, паля лагеря принявших новую власть татар. Тщетно. Барабинская степь, в которой он пытался создать новый оплот, «утеснялась» острогами, откуда выходили все новые и новые отряды. Вскоре внезапный налет удался уже русским: кучумово кочевье было взято врасплох, а старый хан бежал с немногими людьми. Владения хана стягивали поясом острогов, из которых тянулись во все стороны разъезды казаков. Кучум метался, пытаясь уйти от погони, постепенно терял людей и в итоге был убит местными же племенами.

Перед русскими открылась громадная страна, полная пушнины. Именно пушной зверь стал основным предметом вожделения. Подобно тому, как старателей Калифорнии и Аляски манило золото, в Сибирь отправлялись за шкурками. Освоение Сибири шагало на двух ногах – усилия государства и частная инициатива. Первыми на новые земли просачивались обычно ватаги промышленных людей (от слова «промысел»).

В более жестком для местных племен варианте первыми приходили отряды, обкладывавшие аборигенов ясаком – данью шкурами. В конечном счете, ясак взимался почти со всех народов Сибири. Часто в обеспечение лояльности брались аманаты – заложники. Уже после этого в Москве взвешивали соболей и присылали воеводу. Заброшенные на край света люди действовали на огромном расстоянии от родной Руси, так что и вольные люди участвовали в государственных предприятиях, коль скоро те сулили выгоду, и воеводы не чурались устраивать экспедиции по собственной инициативе.

При этом многие племена добровольно предпочитали сотрудничество: русские не только требовали дани, но и вовсю торговали. В результате, например, Томск возвели после челобитной местного татарского князя, который по этому случаю специально съездил в Москву. Вождь резонно полагал, что русских лучше иметь в качестве союзников и покровителей. 

В этот момент колонизация распадается на два потока. Один уходит на север, по Оби. Дальше он двинется на восток, пока не упрется в Чукотку. Другой поток промысловиков, казаков и государевых людей направляется на восток через южные лесостепи. Заведомо упрощая, «северян» интересовали в первую очередь соболя, «южане» сконцентрировались на занятии районов, пригодных для земледелия.

В 1593 году русский отряд сплавился по Иртышу и Оби и выстроили Березов и Обдорск. Куда тяжелее шло строительство Пелыма. Этот острог сначала горел, затем медленно восстанавливался. Одними из первых его насельников стали, кстати, семьи, сосланные из Углича после гибели царевича Дмитрия, положившей начало Смуте. В это время на входе в Обскую губу уже возводили Мангазею – пушную столицу крайнего севера. Ее звездный час оказался коротким, но ярким: в окрестностях Мангазеи гуляло рекордное количество соболей.

Служба в этих острогах была далеко не синекурой: вогулы и остяки постоянно беспокоили новые поселения набегами, а климат сам по себе, без всякой войны, мог убить кого угодно. Обдорск, стоявший на границе с тундрой, постоянно оказывался в осаде местных самоедов, устраивавших налеты на оленьих упряжках. 

Тем не менее, отделение агнцев от козлищ шло быстро: русские постепенно громили племена, не желавшие признавать их власти, с помощью племен, видевших выгоду от тесного общения с пришельцами. Непримиримостью отличалась разве что Пегая орда, племенной союз селькупов в бассейне Оби.

Русские столкнулись с селькупами в конце XVI века, и для контроля территории тут же, как обычно, возвели острог будущий Сургут. Как часто бывает, преимущества русским дали политические разногласия среди местного населения. Селькупы во главе с князцом Воней конфликтовали с остяцким князем Бардаком. Если Воня был категорическим противником сношений с пришельцами, то Бардак стал верным союзником России. Благодаря борьбе Вони и Бардака русские получили сведения о сборе селькупов в поход и ударили на опережение. Восточнее Сургута схлестнулись армии по несколько сот человек. Документы не сохранили подробностей схватки, но судя по прекращению упоминаний о Воне и появлению у русских пленных селькупов, представить, что произошло, нетрудно.

Для «южного потока» колонизации следующим шагом стало проникновение в лесостепи южной Сибири. Русские уделяли огромное внимание захвату всех районов, где можно было вести земледелие, и не жалея сил вытесняли оттуда кочевников, принуждая или уходить, или тоже оседать на землю. В январе 1599 года в Москве приняли семью хана Кучума, но разгром и гибель старого противника не означали прекращения конфликтов с кочевниками.

В лесостепи шла вялотекущая война всех со всеми, и Россия вступила в этот круговорот насилия в качестве крупнейшего участника. Это был не только результат целенаправленной экспансии, но и вынужденный шаг: местные калмыцкие племена сами пытались объясачить дружественных русским татар. Одновременно мутили воду потомки Кучума, пытавшиеся вернуть свое прежнее положение.

Однако набеги и мятежи развивались по одному и тому же сценарию: внезапный налет, захват рабов и скота, затем контрудар до зубов вооруженных детей боярских, стрельцов и казаков, настигавший уходящих в степь отягощенных добычей кочевников – и так годами. Тем не менее, граница постепенно отодвигалась на юг и восток. За мешаниной «отписок» о стычках, налетах и набегах легко было пропустить простой факт: практика «утеснения» степняков острогами работала.

К середине XVII века активность степняков против Томска и Тобольска серьезно подломилась. Вообще, отметим, что за редкими исключениями сопротивление коренных народов продолжалось на протяжении не более, чем одного поколения. После этого становилось ясно, что русские смертельно опасны как враги и исключительно полезны как друзья, и так, добрым словом и пищалью, очередной край размером с крупную европейскую страну, замирялся.

Вид Якутска. Гравюра Франсуа-Дени Нее

К 1618 году русские завершили первый этап сибирской конкисты. Неким географическим ориентиром стал выход к Енисею. Здесь начинается новый этап освоения Сибири. Походы в Западную Сибирь были делом государственным, со многими сотнями, изредка даже тысячами участников. Характерно, что основная масса эпических фигур сибирской конкисты выходит на сцену уже на новом этапе. С одной стороны, впереди находились более холодные пространства, часто скованные вечной мерзлотой. Население становилось еще более редким, чем к западу, часто племена вели более архаичный образ жизни. Походы дальше и дальше, к Тихому океану, совершались менее многочисленными отрядами, часто буквально в несколько десятков человек. И чем дальше, тем чаще это были уже не государственные экспедиции, а инициатива отдельных предприимчивых людей.

Дальнейшие походы в глубину Сибири и Дальнего Востока – это отдельная, уже несколько иная история. 

Поход в Сибирь - одна из замечательных страниц русской истории. Малочисленные отряды с самыми примитивными орудиями в короткий срок сумели пройти огромные расстояния и сформировать Россию в том виде, в котором она существует теперь – государство размером с континент. Почти всегда сибирских первопроходцев вели на восток сугубо личные мотивы, конкретно – жажда свободы и наживы. Однако объективным результатом их усилий стала одна из крупнейших в мире держав. Чаще всего они не получали за свои мучения никакого вознаграждения: на каждого, кто ухитрялся приобрести какое-то состояние, сбывая пушнину, приходилось множество менее удачливых коллег, навеки оставлявших свои кости на берегах Оби или Енисея. Тем не менее, плодами усилий людей того времени мы пользуемся до сих пор.

ИСТОЧНИК...

 

Археологи откопали древний Смоленск!

 

Археологи сделали сенсационное открытие, определившее место расположения древнего Смоленска

 

Археологи сделали сенсационное открытие, определившее место расположения древнего Смоленска

Анастасия Артеменко

В Смоленске археологи обнаружили культурный слой, который можно датировать 9-10 веками. Сотрудники института археологии Российской академии наук продолжают раскопки на Соборном холме в районе улицы Малой школьной. Эта находка может поставить точку в давнем споре историков о происхождении Смоленска. Московские археологи пришли к выводу, что Смоленск и Гнездово существовали одновременно, а не были разными этапами в истории одного города. Как строительство бани обернулось сенсационным открытием?

Начав строительство бани на своем участке, хозяева дома номер 20 на улице Малой школьной в соответствии с требованием законодательства организовали археологические раскопки. Пробурив скважину, на глубине 2,5 метров исследователи неожиданно обнаружили культурный слой. Чтобы установить его возраст, археологи продолжили поиски вне участка. Результаты превзошли все ожидания ученых: в культурном слое было найдено множество объектов, датируемых 9-10 веком.

Андрей Войцик, научный сотрудник института археологии РАН:

«И в том числе удалось найти стеклянную бусину. Она тоже была вся покрыта землей. Так что не сразу стало понятно, что это именно она, а не камешек. Оказалось, что это бусина голубого стекла, кубической приблизительно формы, которую датируют 8 - началом 10 веков».

Археологам удалось найти множество кусочков лепной керамики - предметов из глины, выполненных без гончарного круга. И бусина, и керамика относятся к культуре «длинных курганов», которые ранее были обнаружены и в Гнездове.

Иван Ершов, заместитель начальника смоленской археологической экспедиции института археологии РАН:

«Керамика по облику напоминает известную в археологии лепную роменскую керамику, которая была широко распространена на ранне-славянских поселениях бассейна Сейма».

Еще один сюрприз, который поджидал археологов в этом раскопе - множество пахотных борозд, сделанных сохой.

Николай Кренке, начальник смоленской экспедиции института археологии РАН:

«Здесь была такая концентрация поселений, но они имели вид, конечно, негородской. Такие вот сельского облика поселения: какие-то домики, чередующиеся с полями».

Напомню, фрагменты лепной керамики на Соборном холме были найдены и в прошлом году. Однако тогда делать обобщающие выводы археологи посчитали преждевременным. Более столетия существует версия, что Смоленск был основан на месте нынешнего Гнездовского заповедника, и лишь век спустя переместился на нынешнее место.

Николай Кренке, начальник смоленской экспедиции института археологии РАН:

«А сейчас получается, что все-таки было два параллельных центра – Смоленск и Гнездово».

За 70 лет, в течение которых ведутся раскопки на Соборном холме, таких грандиозных результатов еще не было. Однако будут ли внесены коррективы в парадигму истории Смоленска, станет ясно позже - после обсуждения открытия научным сообществом.

ИСТОЧНИК... 

«Реформы» Гайдара: шок или пшик?

 

«Реформы» Гайдара: шок и пшик

 

 

В 1992 году вместо немецкого или китайского пути Россия выбрала боливийский, и тот не осилила.

 

 

25 лет назад, 13 января 1992 года, в ответ на митинги москвичей в статье «На Манежной площади звали в 17-й год» газета «Известия» писала: «Нынешнее российское правительство не сулит нам легкой жизни! Но дайте ему шанс попробовать вывести нас на дорогу, по которой идет остальное человечество. Не в рай — рая на земле не бывает! Но есть жизнь, при которой человек получает столько, сколько заработал, и покупает то, что ему по карману, и делится заработанным с теми, кому работа не по силам. Мы с вами столько терпели, неужели позволим обмануть себя еще раз».

Такие призывы были подхвачены российскими СМИ и телевидением. Граждане и впрямь поверили властям. В стране начались реформы под названием «шоковая терапия», которую инициировала команда единомышленников, возглавляемая Егором Гайдаром. В число активных участников преобразований входили также Александр Шохин, Петр Авен, Алексей Головков, Анатолий Чубайс и Андрей Нечаев. Позднее Егор Тимурович удостоился самых хвалебных эпитетов у ряда либеральных экономистов и политиков.

Николай Сванидзе, журналист: «…он был человеком Миссии, и оказался ей под стать».

Анатолий Чубайс, председатель правления ОАО «Роснано»: «Это был великий человек. Великий ученый, великий государственный деятель. Мало кто в истории России и в мировой истории может сравниться с ним по силе интеллекта, ясности понимания прошлого, настоящего и будущего, готовности принимать тяжелейшие, но необходимые решения».

Алексей Улюкаев, бывший министр МЭР, обвиняемый в вымогательстве взятки в 2 миллиона долларов: «Егор в каком-то смысле основал наше современное экономическое знание, тогда, еще в конце 80-х, когда не было современной науки, когда не было понимания законов экономического развития нашего общества и возможных перемен, он создал и само сообщество людей, которые этим занимались, и всех нас этим знанием зажег».

Однако действительно ли Гайдар «основал наше современное экономическое знание, «когда не было современной науки», а применение «шоковой терапии» в России было безальтернативным?

Начнем с того, что термин «шоковая терапия» ввел в 1985 году американский экономист Джеффри Сакс, предложивший правительству в Боливии ряд шагов для обуздания гиперинфляции. Он ограничил действие «шоковой терапии» горизонтом 2-х лет, но управился за 18 месяцев.

Любопытно, что Сакс позаимствовал термин у психиатров, которые искусственно вызывали гипогликемическую кому с помощью введения больших доз инсулина. Считалось, что так можно достаточно быстро нормализовать состояние больных шизофренией. Но самое забавное заключалось в том, что к тому времени, когда Сакс решил поэкспериментировать, врачи признали метод инсулинотерапии в психотерапии безрезультатным.

Так или иначе, но 29 августа 1985 года президент Боливии Виктор Пас Эстенссоро ввел в силу верховный декрет № 21060, в котором предусматривались следующие меры:

— освобождение цен на товары на основании спроса и предложения, «адаптация под реальность»;

— отказ от валютного и кредитного регулирования;

— отказ от всех бюджетных субсидий в экономику;

— заморозка зарплат сотрудникам компаний, которые находились под управление правительства;

— отмена пошлин и квот на экспорт;

— отмена ограничений на внешнюю торговлю;

— урегулирование проблем с внешними долгами за счет новых соглашений между Боливией и МВФ;
— приватизация госпредприятий.

Теперь приведем основные шаги, предпринятые правительством Ельцина-Гайдара в 1992 году в рамках указов Ельцина № 297 от 3 декабря 1991 г. «О мерах по либерализации цен» и № 213 от 15 ноября 1991 г. «О либерализации внешнеэкономической деятельности»:

— освобождение цен на товары на основании спроса и предложения, «адаптация под реальность»;

— отказ от валютного и кредитного регулирования;

— сокращение бюджетных субсидий в экономику, кроме социальной сферы;

— отмена пошлин и квот на экспорт и импорт;

— отмена всех ограничений на внешнюю торговлю (разрешили даже бартер);

— урегулирование проблем с внешними долгами за счет новых соглашений между Россией и западными финансовыми организациями;

— приватизация госпредприятий.

 

Налицо, что реформа Гайдара не блещет новизной новеллы, не говоря об особой экономической мысли. В этой связи Сакс с горечью писал, что «в мемуарах Гайдара „Дни поражений и побед“ мое имя не появляется даже в сноске!». По сути, реформаторы скопировали боливийский план действий, за исключением шагов, связанных с разделом союзного имущества и приватизацией. Впрочем, и тут гайдаровцы действовали достаточно примитивно, оставив активы, находящиеся на территориях республик, национальным элитам, а госкомпании поделили между собой. Тем самым «реформаторы» под завязку забили российские шкафы скелетами. Были еще пункты, связанные со становлением институтов развития, но и они оказались пустой декларацией.

Стоит ли удивляться, что китайцы, которые начали свои преобразования в 1978 году под руководством Дэн Сяопина, отнеслись со скептицизмом к «русскому шоку». Экономист из Поднебесной Хао Ван Лин на страницах пекинской China Youth Daily привел старую китайскую мудрость: «Если апельсиновое дерево, растущее на берегу реки Хуайхэ, пересадить на северное морское побережье, оно не даст таких же вкусных плодов». Короче говоря, без формирования рыночного социума в России глупо было рассчитывать на успех. Это все равно, что бросить новорожденного в воду, надеясь, что он научится плавать. Ребенок должен подрасти, чтобы у него появился шанс.

Надо сказать, и Сакс соглашался с пошаговым институциональным преобразованием — что-то вроде китайского пути с российской спецификой в виде мощной экономики, полученной в наследство. «Я считал, что небольшие магазины должны быть приватизированы через аукционы, с уклоном в сторону внутреннего трудового коллектива. Для сектора природных ресурсов я не видел никакой срочности в приватизации, тем более, газовой и нефтяной отрасли, основе российской валютной выручки, крайне важной для российской власти (и российского общества). Но к моему ужасу Россия начала быструю и безрассудную приватизацию». Экономист несколько раз встречался с Чубайсом в надежде отговорить его от этого, однако напрасно.

Был еще один важный момент, может быть, даже более значимый, чем отсутствие рыночного социума. Без его учета изначально была обречена на провал «шоковая терапия» Гайдара, как, впрочем, любая другая непопулярная реформа. Как показывал мировой опыт, довести до конца трудные экономические преобразования могли лишь лидеры, обладающие высоким интеллектом, авторитетом или абсолютной властью. То есть люди, обеспечивающие стабильность общества в условиях политической турбулентности.

Глава государства должен был регулярно общаться с народом, объясняя «на пальцах», во имя чего люди страдают, как это делал, например, Франклин Рузвельт. В частности, выход Америки из «Великой депрессии» сопровождался длительными обращениями президента к нации, когда все граждане, от домохозяйки и до миллионера, не отходили от радиоприемников, ловя каждое слова. Рузвельт говорил, что «надо быть честным и умным, чтобы убедить народ в правильности реформ».

Судя по всему, ни Ельцин, ни Гайдар этими качествами не обладали. Ни первый, ни второй не могли говорить с народом как Рузвельт. В этом плане «горе-реформаторы» проигрывали даже боливийскому президенту Виктору Пас Эстенссоро. Кстати, по злой иронии, в период боливийских преобразований упали котировки на олово — главную статью валютных поступлений. Несмотря на это, инфляция снизилась с 24 000% до 11%, рост ВВП составил 2,1%, а валютные резервы увеличились в 20 раз. Другими словами, честный и умный Пас Эстенссоро смог убедить людей «идти за ним», войдя в историю своей страны, как наиболее эффективный и сильный политик.

Однако, как только в России поднялся «градус социального недовольства», у реформаторов не нашлось ни одного аргумента, кроме как включить станок. В итоге вместо 18 месяцев реформ по-боливийски, Россия получила 4 года тяжелейшей рецессии. За этот период размер национального валового продукта рухнул на 40%. К концу 1995 года цены на потребительские товары выросли в 1411 раз по сравнению с концом 1991 года и в 3668 раз — по сравнению с декабрем 1990 года. Если до «шока» проезд в московском метро стоил 5 копеек, то через 4 года — 400 рублей. И самое главное — за это время реальные доходы россиян сократились вдвое.

«Неожиданно оказалось, что нет не только никакого улучшения, а, напортив, страна упала в беспрецедентный кризис, — пишет Хао Ван Лин. — Несмотря на то, что реформы не велись вслепую, шли по протоптанной дороге, России пришлось заплатить неоправданно высокую цену».

С одной стороны, Ельцин и впрямь получил непростое наследие в виде 1 триллиона рублей внутреннего долга и $ 120 млрд. внешнего долга, но с другой — у него под управлением была страна с уникальными ресурсами в сотни раз превышающие долги. «Как надо было стараться, чтобы вместо того, чтобы Россию сделать «счастливым домом для своих граждан, превратить её в страну бедных людей!», — недоуменно восклицал Хао Ван Лин.

Мало кто знает, что в качестве альтернативы «шоковой реформы» по-боливийски Сакс рассматривал и немецкий опыт 1947−1948 годов, обеспечивший плавный и быстрый переход от ценового регулирования к высокоэффективной рыночной экономике. Её проводил немецкий экономист Людвиг Эрхард, предпочитающий кабинетную аналитику публичной политике.

На первом этапе Людвиг Эрхард ставил такие же цели, что и Егор Гайдар — реализовать свободное ценообразование. Разница заключалась в том, что у немцев черный рынок стал «белым», а у нас — государственная торговля, напортив, ушла в тень, главной особенностью которой является неучтенная наличность. Не учитывать этих азов — значит, ничего не понимать в экономической науке, писал Эрхард.

Ничего бы не случилось, если в России по образцу послевоенной Германии вначале была создана мощная налоговая служба, приняты карательные законы против незаконного оборота наличных средств и рейдерства, а также проведена денежная реформа по заморозке неучтенных финансов. И только потом — были отпущены цены на продукты с пошаговым поиском равновесия спроса и предложения. Хао Ван Лиин писал, что с учетом похожести менталитетов немецкий путь для русских был бы наилучшим выходом из кризиса, так как институциональные шаги должны опережать практику.

Впрочем, и сегодня Россия так и не смогла построить эффективные институты развития. Правительство до сих пор не знает, что делать с предпринимательством — «кошмарить» или нет. А миллиарды полковника Захарченко говорят, что у нас не только не легализовался черный рынок, но и процветает рейдерство. Вот и получается, что хотя «реформы» Гайдара провалились, но некомпетентность по-прежнему в почете.

 

Александр Ситников

 

 

 ИСТОЧНИК...

 

 

Неизвестный Юрий Никулин!

Редкие фото Юрия Никулина.

Юра Никулин, 1920-е годы

С тетей, 11 лет

Юрий Никулин, 1939 г.

Молодой Юрий Никулин, 1930-е годы

Юрий Никулин — король вечеринок, приблизительно 1937–1939 года

Фронтовые годы, ВОВ

Юрий Никулин (2 слева в 1-м ряду)

С сыном Максимом

Письма поклонников, приходящие со всей страны… не оставались без ответа

Трудовая книжка Никулина – в графе профессия написано «артист»!

Рисунок Ю. Никулина, который можно озаглавить как «Все дороги ведут в цирк»

А это внуки Максим и Юра (рисунок Ю. Никулина)

В аэропорту Лос-Анджелеса

На отдыхе

На прогулке с собакой

У себя в кабинете (последние годы жизни)

ИСТОЧНИК...


 Понравилась статья? Поделись с друзьями!

Как влюблялись москвичи 100 и 200 лет назад?

 

Соболезную и сватаюсь. Как москвичи влюблялись 100 и 200 лет назад

 

Павел Федотов «Сватовство майора», 1848 год 

Эти истории на самом деле происходили в Москве: каждая из них в своё время наделала много шума и была причиной долгих пересудов.

Жених с поминок

Помните, как оптимистка Людмила (одна из главных героинь фильма «Москва слезам не верит») говорила, что хорошо знакомиться с мужчинами на кладбище? Её правоту доказывает невероятная история жениховства, случившаяся в середине XIX в. 

На Садовой улице ➊ снимал комнату отставной военный Павел Берг. Из-за скудности доходов он сделался профессиональным поминальщиком - то есть незаметно присоединялся к похоронным процессиям знатных горожан, чтобы потом задаром наесться на поминках. Его жильё как нельзя лучше подходило для такой «работы» - из окна как на ладони была видна вся Садовая, по которой видных купцов везли в последний путь на Покровское кладбище при одноимённом монастыре ➋. Однажды Берг, одетый в парадный мундир, как обычно, залез в экипаж для бедных родственников, где разговорился с прислугой усопшего. Та и выложила ему ценную информацию - мол, хоронят промышленника-миллионера Ершова, который оставил огромный капитал вдове и незамужней горбатенькой дочери.

Берг действовал по-военному быстро. Именно он помог обеим дамам выйти из кареты возле монастыря, представившись знакомым покойного промышленника. На поминальном обеде он так очаровал вдову, что та пригласила его бывать в доме. Умный мужчина, он не пытался окрутить старшую наследницу, напротив - оказывал искренние знаки внимания дочери, от которой московские женихи воротили нос из-за её физического недостатка. В результате горбунья влюбилась без памяти, вдова без раздумий дала согласие на брак дочери, и общественный рейтинг бывшего «поминальщика» вырос до небес. Злопыхатели обвиняли жениха в браке по расчёту, но молодые жили душа в душу, горбунья рожала детей, а Берг умножал богатства, полученные в качестве приданого. 

Когда его жена скончалась всего через несколько лет после свадьбы (отписав любимому супругу всё имущество), Берг в течение всей оставшейся жизни ежедневно ездил к ней на могилу. 

Про скандал в семье Фёдоровых судачили все их соседи с Гороховской улицы (ныне ул. Казакова) Фото: АиФ/ Эдуард Кудрявицкий

Запятнанная репутация

Другая история любви, случившаяся в самом конце XIX в., также имеет печальную завязку. Аполлинария Фёдорова работала фельдшером в частной московской лечебнице и была влюблена в шуйского фабриканта Михаила Рубачёва. Но тот, как говорится, поматросил и бросил её. Из-за потрясения у красавицы отнялись ноги, и её коллеги-доктора, скинувшись, оплатили ей курс лечения в крымском санатории.

Лечение не помогло, но от медленного угасания несчастную спасло новое знакомство. Вот как описывает в своих мемуарах хеппи-энд Николай Варенцов, известный московский купец, часто навещавший дом на Гороховской ул. ➌, где жила семья Фёдоровых: «Одновременно в этой санатории лечился богатый помещик. Они познакомились, часто встречались и разговаривали. Помещик её полюбил и сделал предложение быть его женой. Аполлинария Ильинична чистосердечно рассказала причину её болезни, предполагая, что он после этого о женитьбе больше разговаривать не будет, но он ей ответил: «До прошлого мне нет никакого дела». На венчании невеста сидела в кресле на колёсиках, и шафер возил её кругом аналоя. После третьего круга она почувствовала циркуляцию крови в ногах с сильным покалыванием; пробует подняться - и, к удивлению всех, ей это удаётся, ноги стали действовать. Благодарственный молебен после венчания она простояла, после чего окончательно выздоровела. Замужем она была счастлива, имела двух детей. Несмотря на то что после родов сильно подурнела, муж её по-прежнему любил».

Сильные гены

А вот последняя лав стори хоть и происходила в начале XX в., своими корнями восходит к рубежу XVIII и XIX вв. 

Всё началось с графа Николая Шереметева, который в 1801 г. женился на Прасковье Жемчуговой. Бывшую крепостную актрису графского театра в Останкино ➍, которой рукоплескала сама Екатерина II, ненавидели все московские мамаши с дочерьми на выданье. Они не могли понять, как Шереметев мог сделать супругой любовницу. К тому же Параша была уже больна туберкулёзом и не могла петь (а ведь именно голос актрисы сперва привлёк внимание графа к девушке). Умерла она вскоре после родов - 23 февраля 1803 г. А её супруг выполнил последнюю волю усопшей - помогал больным и нуждающимся, построив для них Странноприимный дом на Б. Сухаревской площади ➎, и­звестный сегодня как Институт неотложной помощи им. Склифосовского.

Так вот прямой потомок графа и его полный тёзка - Николай Петрович Шереметев  - познакомился в беспокойном 1919 г. с Цецилией Воллерштейн, 22-летней студенткой Мансуровской студии, возглавляемой Евгением Вахтанговым. Именно знаменитый режиссёр посоветовал Цецилии взять псевдоним Мансурова - в честь переулка ➏, где располагалась театральная студия. Родня Шереметева была, мягко говоря, не в восторге от выбора Николая - актриса, еврейка, сторонница большевиков. Когда семейство Шереметевых в 1924 г. эмигрировало, граф предпочёл остаться с любимой в России. Поступил на службу в театр, где блистала его жена (она была первой исполнительницей принцессы Турандот в знаменитом спектакле Вахтангова), играл в оркестре на скрипке и сочинял музыку к постановкам.  

Писательница Анна Масс, жившая в детстве по соседству с этой парой в Большом Лёвшин­ском переулке ➐, писала так: «Они были под стать друг другу - Цецилия Мансурова, образованная, интеллигентная, очаровательная, и Николай Шереметев. Он был прост, отзывчив и доступен как истинный аристократ. Театр гордился своим представителем. И одновременно немного над ним подтрунивал. Копил анекдотические истории о столкновениях графа с советской действительностью - наподобие случая в керосиновой лавке, когда продавец осадил его: «Обождёшь! Не граф Шереметев!» Музыканта не раз арестовывали из-за происхождения, но жена с коллегами вызволяли Николая, подключая связи в Кремле. После того как граф погиб в 1944-м, Мансурова даже не задумывалась о новом браке. После Шереметева это было просто невозможно.

Выходит, во все времена любовь была сильнее предрассудков. И ради своей второй половинки можно отказаться от всего... Чтобы в итоге получить гораздо больше. 

Мансуровский переулок после революции знали все театралы Фото: АиФ/ Эдуард Кудрявицкий

 ИСТОЧНИК...

Почему Москва победила в междоусобной войне 15 века?

Слепая сила Москвы — чем закончилась последняя междоусобная война на Руси

 

Павел Сидоркин  пишет:

Война между потомками Дмитрия Донского случилась в XV веке. Длилась она 20 лет, имела самые серьезные последствия для российской государственности. А причиной, по которой брат пошел на брата, стала глупая ссора гостей на княжеской свадьбе.

СКАНДАЛ НА ПИРУ: КОСОЙ — ВОР И ОБМАНЩИК

Когда в 1366 году Дмитрий Донской женился на княжне Евдокии, отец невесты, нижегородский князь Дмитрий, подарил зятю золотой перехват (пояс) византийской работы — знак великокняжеской власти. Но пока гости гуляли, главный распорядитель торжеств пронырливый тысяцкий Василий Вельяминов подменил драгоценность на более скромную. Тысяцкий передал дорогой пояс сыну Микуле, который тайно отдал его в приданое боярину Ивану Всеволожскому, когда сватал за того дочь. А Всеволожский передарил перехват звенигородскому князю Василию Косому, за которого сватал внучку.

8 февраля 1433 года Косой присутствовал на свадьбе своего двоюродного брата, внука Дмитрия Донского — великого князя московского Василия II. Косой то ли не знал об истории с поясом, то ли решил, что инцидент почти 70-летней давности забыт, но на празднике он появился в украденном подарке.

Когда гости изрядно выпили, поднялся 80-летний боярин Петр Добрынский, еще помнивший свадьбу Дмитрия Донского, и, указывая пальцем на Василия Косого, воскликнул: «На нем же пояс Дмитрия! Тот самый!» 

Великая княгиня Софья Витовтовна, мать Василия II, женщина крутого и вспыльчивого нрава, подошла к гостю и резким движением сорвала с него пояс. Такой поступок, да еще совершенный публично, был равносилен смертельному оскорблению. 

Косой вместе с братом Дмитрием Шемякой тотчас покинули пир. По дороге в Звенигород, к отцу, они пограбили земли ярославских князей, которые считались вассалами Москвы.

Так разгорелась последняя междоусобная война на Руси, длившаяся 20 лет.

БИТВА С ПОХМЕЛЬЯ: ГАЛИЦКИЙ — ОБИЖЕННЫЙ НАСЛЕДНИК

Отцом опозоренных братьев был не кто-нибудь, а второй сын Дмитрия Донского — Юрий Галицкий, формально признававший над собой руку Москвы. Он давно имел зуб на Василия II, так как был уверен, что по древнему праву первородства после смерти старшего сына Дмитрия Донского, Василия I, великокняжеский престол должен был занять именно он, Юрий Дмитриевич, а не сын Василия I — Василий II Васильевич.

Юрий не раз пытался свергнуть племянника, посылал рати в Московское княжество, интриговал в Орде, но успеха не имел и вынужденно заключил с Василием II перемирие. Инцидент с поясом Дмитрия Донского заставил его это перемирие расторгнуть, дабы еще раз попытаться овладеть московским троном.

Генеральное сражение произошло на реке Клязьме 25 апреля 1433 года. Москвичи накануне так перепились, что оказались легкой добычей для звенигородских дружинников. Василий II был разбит и бежал в Кострому, а Юрий Дмитриевич обосновался в Москве. Однако на следующий год 59-летний князь отправился в мир иной, и по праву старшинства престол вновь должен был принадлежать изгнанному Василию II. 

Но Василий Косой, старший сын Юрия Дмитриевича, самовольно провозгласил себя великим князем.

«БРАТСКИЙ» ГРАБЕЖ: ВАСИЛИЙ II — СЛАБЫЙ ПОБЕДИТЕЛЬ

Однако младшие братья отступились от Василия Косого. Даже самый верный его союзник Дмитрий Шемяка переметнулся на чужую сторону! «Своим волевым характером и самостоятельностью действий, — писал историк Андрей Зимин, — Василий Косой внушал младшим Юрьевичам серьезные опасения. Другое дело — Василий Васильевич. У него не было каких-либо особенных талантов, а особливо задатков крупного политического деятеля… Юрьевичи предпочли его как слабейшего из претендентов, рассчитывая, что смогут при нем играть заметную роль».

Собрав большое войско из бывших союзников Василия Косого (в число которых входил не только Дмитрий Шемяка, но и несколько поместных князей), Василий II наголову разгромил противника на реке Черехе (приток реки Великой) 14 мая 1436 года. Косой был пленен и ослеплен, после чего сошел с исторической сцены и доживал свой век в поместье под охраной, а Василий II вновь утвердился на отцовском престоле в Москве. 

По словам Зимина, «пользуясь правами «брата старейшего», Василий Васильевич завладел наследием Василия Косого — городами Звенигородом и Дмитровом, что вынужден был сквозь зубы признать «законным» и Дмитрий Шемяка. 

 После смерти младшего брата Шемяки, Дмитрия Красного (1440), значительную часть его удела также прихватил великий князь. Все эти действия Василия II Дмитрий Шемяка расценил как грабеж и нарушение «братских» отношений».


 По воле Василия II русским митрополитом стал епископ Иона. В сан его впервые посвятил собор русских архиереев. Так русская церковь стала независимой.

 ОТРАВА ДЛЯ ДИКТАТОРА: ПОВАР — ТАЙНЫЙ АГЕНТ

В конце концов Шемяка в союзе с тверским и можайским князьями выступил против Василия Васильевича. 12 февраля 1446 года союзники захватили Москву , а Василия II ослепили (поэтому он получил прозвище Темный). 

Однако на этом политическая деятельность Василия II не закончилась - вокруг него продолжали группироваться выдающиеся политики и военные, рассчитывающие сделать хорошую карьеру при слабом князе. А вот от Дмитрия Шемяки, человека сурового и авторитарного, пытавшегося решать все единолично, старались держаться подальше. Повторялась та же история, что и с Василием Косым.

Военные действия продолжались: в декабре 1446 года воеводы Василия Темного вернули сюзерену столицу, а в январе 1450-го пал Галич — резиденция Дмитрия Шемяки. Сам он бежал в Новгород. Там в июле 1453 года Дмитрия отравил собственный повар, он же — тайный агент московского князя. Все земли Шемяки отошли к Василию Темному. Феодальная распря завершилась.

НОВЫЙ ПОРЯДОК: ЕСЛИ НЕ МОСКВА, ТО КТО?
 

Таким образом, при Василии II процесс объединения русских земель вокруг Москвы почти полностью завершился не только де-юре, но и де-факто (не присоединенными остались только Рязань, Тверь, Новгород и Псков).

Если ранее князья-вассалы Москвы просто признавали над собой руку великого князя, то теперь вводился новый порядок наследования: после смерти удельных властителей их земли доставались не наследникам, а переходили великому князю.

Слабость Василия Васильевича обернулась силой. В этом парадокс его правления - ничем не примечательный князь достиг отличных политических успехов, закрепив за Москвой роль центра собирания русских земель.


ИСТОЧНИК...