Первая российская индустриализация: Голландцы в Московии XVII века
В 1620-х голландские купцы получили фактически монополию на вывоз
российского сырья (хлеба, поташа и леса). А в 1630-х они стали строить
металлургические заводы в Московии — экспорт пушек им приносил до 500%
прибыли. В Московию начали стекаться европейские мастера. Глядя на
голландцев сверхприбыльные домны и предприятия по выработке поташа
завели и бояре. Страна вестернизировалась. Голландцы сформировали и
«московский характер» — жадный и готовый на всё ради денег.
Успехи голландских купцов в XVII веке вызывали зависть и стремление к
подражанию — по Европе стала распространяться волна модернизации по
голландскому образцу. Каждое государство стремилось завести свой флот и
вступить в торговлю с дальними странами — и, конечно, без голландских
посредников. В 1651 году Англия запретила ввоз в страну товаров на
голландских судах, затем этому примеру последовала Франция. Министр
Людовика XIV Жан-Батист Кольбер осуществил масштабную модернизацию
французской промышленности по голландскому образцу и создал французский
флот. По примеру голландцев создавались купеческие компании, которые
строили мануфактуры и осваивали новые сферы предпринимательской
деятельности.
Распространяясь по Европе, волна модернизации по голландскому образцу
достигла Пруссии и Австрии — здесь тоже строили мануфактуры и пытались
создать свой флот. Далее наступила очередь России. Голландская торговая
интервенция в России началась сразу после Смуты, когда для торговли
открылись пути в глубь страны. В 1618 году в Архангельск пришли 30
голландских кораблей, а в 1630 — уже около 100.
В России голландцы закупали кожи, сало, меха, пеньку, поташ (продукт
переработки золы, который использовали в производстве стекла и мыла).
Однако больше всего купцов интересовало зерно, цены на которое в России
тогда были в 15-20 раз ниже, чем в Европе, и торговля зерном давала до
1000 % прибыли. По русским законам зерно можно было покупать только у
государства, но голландцы давали взятки местным властям и скупали зерно у
населения — к примеру, в 1629 году в Вологде при досмотре было
обнаружено 11 тайных складов, устроенных для голландских купцов. В 1630
году голландцы официально добились права проезжать от Архангельска в
центральные районы и торговать в русских городах.
Лишь немногие страны предоставляли иностранцам столь благоприятные
условия для торговли — к примеру, в Польше голландцев не пускали дальше
границы. Московское же правительство ценило голландских купцов потому,
что они поставляли в Россию оружие, мушкеты и пушки, без которых не
могло обойтись русское войско.
Голландская торговая интервенция охватила всю Россию: почти в любом
городе можно было встретить голландцев или их агентов, закупающих
русские товары. Обороты торговли быстро росли; к середине XVII века
стоимость товаров, ежегодно вывозимых из Архангельска, достигла 1,2 млн.
рублей, или 6,2 млн. ливров. Это была весьма значительная сумма; для
сравнения можно отметить, что стоимость французского экспорта, до реформ
Кольбера осуществлявшегося (так же, как в России) на голландских судах,
составляла около 16 млн. ливров. Учитывая, что население Франции было в
три раза больше, чем население России, и что Франция расположена
намного ближе к Голландии, видно, что голландская торговая интервенция в
России приобрела огромные.
Около 1630 года в Россию приехал богатый голландский купец Андрей
Виниус, который поначалу, как и другие купцы, занимался скупкой хлеба, —
в иной год он закупал до 100 тысяч пудов. В 1631 году он получил право
свободного торга по всей Московии.
В 1632 году Виниус обратился к царю с предложением: он просил
разрешения построить в Туле доменный завод для отливки пушек «по
иностранному способу из чугуна». Идея Виниуса была проста: он собирался
выручить хорошие деньги на казённых заказах, а остальные пушки вывозить
за границу. Шведские чугунные пушки стоили в России 1,5 рубля за пуд,
Виниус же предлагал поставлять их по 60 копеек за пуд, а действительная
себестоимость была10 копеек. Для русского правительства это было
чрезвычайно выгодное предложение: голландцы сами обещали построить
домны, привезти мастеров, раскрыть все секреты, научить русских
литейному делу и снабдить русское войско пушками
(Андрей Виниус)
К 1637 году Виниус построил в районе Тулы четыре завода; однако
строительство требовало больших затрат, и голландский предприниматель
был вынужден взять в компаньоны двух других купцов, Петра Марселиса и
Телемана Акему. Через некоторое время компаньоны рассорились, не поделив
прибыль. В конечном счете Марселис и Акема выкупили у Виниуса его дело.
Виниус всё же не остался внакладе, вернувшись к торговле хлебом и
пенькой. Царь наделил его титулом: «Его царского величества Российского
государя комиссар».
Марселис и Акема расширили предприятие Виниуса, и к 1660 году в
России было уже семь голландских заводов, которые могли выпускать сотни
пушек в год. Биограф Марселиса писал: «Значение их в истории русской
промышленности чрезвычайно велико: они были представителями капитала в
тогдашнем русском обществе, жившем ещё в сфере натурального хозяйства».
В итоге голландские капиталисты создали русскую металлургическую
промышленность и обеспечили русскую армию современной артиллерией. Это
был очевидный успех политики привлечения иностранных инвестиций; в 1646
году в Голландию было вывезено 600, а в 1647 году — 340 пушек. В 1668
году Марселис докладывал в посольский приказ, что «литых пушек мочно
сделать, сколько надобно», ядра и гранаты изготовляли на тульских
заводах десятками тысяч. Хуже было с мушкетами, их делали мало (не
хватало голландских и прусских мастеров), и приходилось закупать
огромные партии мушкетов в Голландии и Швеции.
Иностранные купцы строили в России не только пушечные заводы.
Голландец Демулин построил канатную фабрику в Холмогорах, Фимбрант завёл
производство по выделке кож, Коет создал стекольное и поташное
производства. В лесной России выжиг золы и поташа был чрезвычайно
выгодным делом, привлекавшим многих предпринимателей. В 1644 году
полковник Краферт получил разрешение организовать производство поташа в
Муромских лесах. В Муромском и Арзамасском уездах располагались вотчины
многих московских вельмож, и по примеру Краферта московские бояре тоже
стали выжигать поташ и продавать его голландцам. Почувствовав вкус
огромных денег, некоторые представители знати были буквально охвачены
лихорадкой предпринимательства. Бояре Б.Морозов и Я.Черкасский с начала
1640-х скупали лесные земли Арзамасского уезда и заводили будные станы
для производства поташа. Морозов занимался и другими прибыльными делами:
одно время он был компаньоном Виниуса, и по его примеру выписал из-за
границы мастеров и основал небольшой доменный завод.
Кроме индустриальной революции совершённой голландцами в Московии, их
деятельность принесла и другие результаты, среди которых главным была
вестернизация российской знати.
Ещё в 1628 году русским было запрещено наниматься на службу к
«еретикам», чтобы «не повредили душу». Торговые сделки должны были
совершаться в лавках, нельзя было заходить в дома к «еретикам» и дружить
с ними. Священникам было категорически запрещено разговаривать с
иноземцами. Но все эти указы плохо выполнялись: «еретики» платили
московитским компаньонам и их слугам хорошие деньги.
В итоге часть русской знати и купечества увлеклась примером
голландцев: эти русские «западники» занимались предпринимательством и
подражали иноземцам в быту, украшали свои дома картинами, покупали часы и
музыкальные инструменты. Некоторые учили иностранные языки, к примеру,
известный купец Петр Микляев испросил разрешение, чтобы его сын учился
немецкому и латыни. Вопреки православной традиции многие подстригали или
брили бороды. Пример подражания голландским вкусам подавал даже
двоюродный брат царя — Никита Иванович Романов: в его доме постоянно
играли немецкие музыканты, он одевался сам и одевал свою свиту в
европейское платье.
Голландская индустрилизация «выплавила» и московский характер,
который существует до сих пор, резко отличаясь от российского
менталитета.
Городов в Московии XVII века было мало, единственным крупным городом,
средоточием купеческого населения, была Москва. Торговля определяет
нравы независимо от страны и от религии, и в своем стремлении к наживе
московские купцы постепенно стали мало отличаться от голландских. «Как
только они начинают клясться и божиться, знай, что тут кроется
коварство, ибо клянутся они с намерением обмануть», — писал о московских
купцах Сигизмунд Герберштейн.
(Чертёж Павловского железоделательного завода с водяным двигателем. XVII век)
Олеарий рассказывал анекдотическую историю, как московские купцы,
которых один голландец «надул» на огромную сумму, упрашивали его
вступить в их товарищество и научить своему «искусству» — и Коллинс
свидетельствует, что действительно с тех пор, как москвичи стали вести
дело с голландцами, они усовершенствовались в обманах. Наблюдательные
иностранцы не могли не заметить, что москвичи не похожи на других
русских. «Народ в Москве гораздо хитрее и лукавее всех прочих —
свидетельствовал Герберштейн, — они и сами прекрасно знают об этом
обстоятельстве, а потому всякий раз, когда обращаются с иноземцами,
притворяются, будто они не московиты». Точно так же и хронист
Рейтенфельс писал, что москвичи считаются намного более хитрыми, чем
жители провинции.
ИСТОЧНИК...
Комментариев нет:
Отправить комментарий