Тайна жизни и смерти русского князя Святослава...

Геннадий Неделько

Князь Святослав, - что мы о нём знаем? Вся его жизнь, начиная с дня появления на свет и кончая трагической гибелью, содержит больше вопросов чем ответов. Да и сама смерть этого русского князя тоже загадка. 

От чьей руки погиб князь - воин, кто был главным режиссером и проектировщиком его смерти? Размышляя над вопросами и загадками из жизни славного князя, невольно приходишь к мысли, что в смерти его повинны отнюдь не те множество врагов, которых приобрел он в многочисленных своих сражениях и походах. Воевал князь честно и благородно, не нарушая законов чести рыцарской и всегда предупреждал своего врага - "Хочу на вас идти". Уж если бы и решил погубить Святослава коварный враг, предупреждённый самим же князем о нападении, то сделал бы это ещё до начала сражения. Погиб же князь возвращаясь домой из похода, а стало быть в смерти его следует винить... Но давайте всё по-порядку. Начнем, как и положено, с рождения.

У византийского императора Константина Багрянородного можно прочесть, что в Новгороде, еще при жизни князя Игоря, был посажен его сын Святослав. Сразу возникает вопрос: как мог править в Новгороде, этой северной столице Рюриковичей ещё совсем маленький мальчик несмышленыш?

Ведь "Повесть временных лет" нам сообщает о том, что вскоре после гибели своего мужа князя Игоря, "Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска для схватки, Святослав бросил копьем в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня по ногам, ибо был Святослав еще ребенок. И сказали Свенельд и Асмуд: "Князь уже начал; последуем, дружина, за князем".

Отсюда можно судить, что даже после смерти отца, Святославу было не более 4 - 5 лет. Мог ли трёхлетний ребёнок быть наместником своего отца в далёком Новгороде за сотни километров от родителей. Ответ, по-моему, очевиден. Кому же верить, византийскому императору или русской летопись?

Что бы выяснить это, давайте взглянем на договор заключённый с ромеями князем Игорем в 945 году. В нём говорится:
"В год 6453 (945). Прислали Роман, и Константин, и Стефан послов к Игорю восстановить прежний мир, Игорь же говорил с ними о мире. И послал Игорь мужей своих к Роману. Роман же созвал бояр и сановников. И привели русских послов, и велели им говорить и записывать речи тех и других на хартию.
"Список с договора, заключенного при царях Романе, Константине и Стефане, христолюбивых владыках. Мы - от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря; Искусеви от княгини Ольги;..." Далее идут послы (соответственно чину и рангу) от племянников Игоря его ближних бояр, а затем купцов.

Как видим, в договоре посол Святослава стоит, впереди посла своей матери, княгини Ольги - вторым в списке, вслед за послом Великого князя Игоря и представляет личные интересы сына Великого князя, интересы одного из первых лиц молодого феодального государства Киевская Русь, а точнее Русского каганата. А какие могут быть интересы у четырёхлетнего мальчика? Выходит не прав автор "Повести временных лет" утверждая, что в год гибели своего отца Святослав был младенцем. Подтверждение тому, что рождение Святослава в "Повести временных лет" указано не верно, мы можем найти и у "Летописца Переяславля-Суздальского", который сообщает, что сын Святослава, Владимир, умерший, как известно в 1015 году, прожил 73 года. Тогда выходит, он родился где-то примерно в 942 г., т.е. когда его отец Святослав, если верить "Повести временных лет", был еще грудным ребенком. Немецкий хронист Титмар Мерзебургский так же доводит, что Владимир умер, "дожив до преклонного возраста" и "отягченный годами". А ведь Владимир был младшим из трех сыновей Святослава. Да и как понимать фразу из летописи: "Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую землю". Кого мог собрать ребёнок, - таких же как он сам пацанят? Очевидно, эта фраза просто осталась из более ранней летописи, а остальное, уже переписанный или дописанный на новый лад и под новый заказ вариант. В свете вышеописанных фактов, следует признать, что дата, указанная Татищевым, который в своих трудах использовал не дошедший до наших дней источник, является более реальной, и относит она день рождения этого славного князя на 920 год. Тогда выходит, что по смерти Игоря в 945 году, Святослав вполне мог занять место Великого князя и сесть на правление в Киеве, но не сделал этого. Почему?

Восточные авторы ал-Марвази (приблизительно 770 - 870 гг.) и Мухаммед Ауфи (конец XII средина XIII вв.), сообщают о русах следующее: "Если умирает у них человек и оставляет дочерей и сыновей, то всё имущество достаётся дочерям, сыновьям же дают только меч и говорят: "Отец твой добывал добро мечом, следуй его примеру".

В договоре Игоря в числе первых стоит и посол "Каницар от Предславы", скорее всего, дочери князя Игоря. Ей-то, по-видимому, по наследству и достался Киев, настоящей правительницей и хозяйкой которого стала её мать княгиня Ольга. Попросту говоря, воспользовавшись старинным обычаем, Ольга просто узурпировала власть. Она была женщиной весьма незаурядной, умной, пользовалась поддержкой киевлян (Святослав, как известно, сидел в Новгороде и был для них если не чужим то и не совсем своим), и смогла умело воспользоваться древним обычаем оставлять наследство женщине, который наверняка уже при её внуках был забыт. Князь же Святослав отправился "добывать добро мечём". И "Повесть временных лет" об этом сообщает так: - "Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус, и много воевал". Но, по-видимому, первые победы Святослава не были такими громкими и значительными, какими они стали со временем, когда князь стал опытным воином и полководцем. И поэтому когда, как повествует летопись, в 955 году (фактически в 957): "Отправилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду", то император Константин больше внимания уделял именно Ольге. Об этом свидетельствуют те малые дары, полученные людьми Святослава от императора. Каждый из них получил лишь по пять милиарисиев, тогда как даже купцы, прибывшие с княгиней, - по 12 милиарисиев. К тому же Ольга приехала в Константинополь уже будучи христианкой.

Видя немалую пользу от всеобщего принятия христианства для правящего дома Рюриковичей, она вскоре же после смерти Игоря едет в Царьград, и очевидно уже в той первой поездке состоявшейся в 946 году становится христианкой. Не раз она пыталась обратить в свою веру и сына, но Святослав твёрдо держался язычества и на этой почве у них, вероятно, не редко возникали конфликты.

Надо заметить, что Ольга была очень мудрой женщиной, и очень расчётливым и тонким политиком. Благодаря княгине Ольге, со времени смерти князя Игоря, который, скорее всего, тоже был язычником, контакты Византии и Руси становятся самыми тесными и дружественными, и Ольга, возлагая надежду на Византию, навсегда решает выйти из сферы влияния Хазарии, которая к тому времени, давно порвала всякие отношения со своей бывшей союзницей Византией. Правда, выполняя обязательства военной помощи Византии, русским воинам опять приходилось проливать кровь за чужие интересы. Воинские отряды русичей, как никогда раньше, при Ольге можно было встретить в византийских войсках. Есть сведения, что в 949 году 629 русичей на девяти кораблях сражались против Критских арабов. В 954 - 955 гг., сообщает арабский историк ал-Масуди (896 - 956 гг.) "вошли многие из них (русов) в настоящее время в общность Ар-Рум (Византии), подобно тому, как вошли ал-Арман (армяне) и ал-Булгар (болгары)", а так же о том, что ромеи их разместили "во многих из своих крепостей, примыкающих к границе аш-Шамийа (Сирии)". Но только уже к 60-м годам X столетия, то ли со смертью Предславы, то ли в связи с тем, что Ольга состарилась и с сосредоточением основной военной мощи в руках сына, власть и авторитет Ольги уступают первенство Святославу. Именно к Святославу, а не к Ольге посылает император Никифор Фока своего посла Калокира в 967 году, приглашая русского князя, навести порядок в восставшей Болгарии.

И хотя в 961 году русские витязи вновь участвуют в боях за Крит, а в 964 году русский отряд принимает участие в экспедиции греческого флота против сицилийских арабов, Святослав обращает свой взор на восток, на давнего врага Русского княжества Хазарию. По-видимому, в процессе неоднократных менее удачных походов на хазар чем поход 965 - 966 гг., русский князь понял, что пробиваться через степи к столице Хазарии, к находящемуся на Волге городу Итиль, значит затратить много сил и ещё до генерального сражения утомить войско в непрерывных стычках с союзными хазарам кочевниками. Ведь весь путь пришлось бы преодолевать в пешем строю, так как русские воины были совсем неважными кавалеристами, и об этом говорят многие авторы современники. Так Лев Диакон описавший войну Святослава с ромеями о русских воинах писал: "Скифы [всегда] сражаются в пешем строю; они не привыкли воевать на конях и не упражняются в этом деле". А персидский автор Ибн-Рустэ (первая половина X столетия) о русичах писал так: "Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют, и все свои набеги, и походы совершают на кораблях". 

Отправился в свой поход на кораблях и Святослав. Но не традиционным путём вниз по Днепру с выходом в Чёрное и Азовское моря, а затем через Дон и волок на Волгу. Этот маршрут легко могли проследить, предупреждённые самим же князем хазары и, стянув своих союзников дать генеральное сражение там, где удобно именно им. Например, атаковать русичей при перетаскивании кораблей из Дона в Волгу. Он двинулся на север и подчинил себе зависимые от каганата земли славянского племени вятичей, выведя их из зоны хазарского влияния. Затем перетащив ладьи из Десны на Оку, княжеская дружина поплыла по Волге, где Святослав разгромил зависимые от каганата племена волжских булгар и буртасов. Этим Святослав обеспечил безопасность своего северного фланга. Степных же кочевников в области Дона, очевидно, сковывали союзные русскому князю приморские печенеги. В том, что печенежские кланы, кочующие у северного побережья Чёрного и Азовского морей, были союзниками Святослава сомневаться не стоит. Об этом можно прочесть в русских летописях, можно понять и из наставления Константина Багрянородного своему наследнику, где он пишет: "[Знай], что и росы озабочены тем, чтобы иметь мир с пачинакитами. Ведь они покупают у них коров, коней, овец и от этого живут легче и сытнее, поскольку ни одного из упомянутых выше животных в Росии не водилось. Но и против удаленных от их пределов врагов росы вообще отправляться не могут, если не находятся в мире с пачинакитами, так как пачинакиты имеют возможность - в то время когда росы удалятся от своих [семей], - напав, все у них уничтожить и разорить". Святослав же, как известно, отправился в поход очень даже не близкий и долгий.

Так вот, заключив союз с печенегами и, связав войско степных союзников хазар, воинами печенежских кланов, кочевавших в нынешних южноукраинских степях, сам Святослав в 966 году, достигнув хазарской столицы - Итиль, в открытом бою, в жестокой битве с войском кагана разбивает его и разрушает город. Далее киевский князь, скорее всего, предпринял обратный поход в Киев, перетащив корабли из Волги в Дон, и по пути разрушил расположенную на Дону хазарскую крепость Саркел (Белую Вежу). Похода в Северо-Кавказский регион, где он якобы разгромил опорный пункт хазар - крепость Семендер и покорил племена касогов, принимая во внимание то громадное расстояние, которое с боями пришлось преодолевать его войску, учитывая обязательную усталость войска, наверное, в этот раз всё же не было. Отложив полный разгром своего давнего врага - зимовать Святослав вернулся домой в Киев. Здесь и нашёл его посланец Никифора Фоки сын херсонского протевона (выборный градоначальник), которого император "почтил достоинством патрикия" Калокир. Он при помощи богатых даров и, видимо, напоминанием о договорном обязательстве помогать Византии войском, смог убедить Святослава направить свой удар не на Хазарию, а на болгар. Так что вторжение в 967 году Святослава в Болгарию, по сути, являлось помощью Руси Византии. "В год 6475 (967) Пошёл Святослав на Дунай, на болгар. И бились обе стороны и одолел Святослав болгар и взял городов их восемьдесят по Дунаю и сел княжить там в Переяслаце...", - напишет летописец.

Добросовестно выполняя свои обязательства перед Византией, Святослав в течении года почти полностью усмирил болгар, но в начале лета 968 года пришло тревожное известие. На Русь напали печенеги и осадили Киев. Тут нужно пояснить, что печенеги, основу которых составляли тюрские и угро-финские народы, не были единым этносом и не редко кланы и различные ханы даже враждовали между собой, а восточные авторы пишут о тюрских и хазарских печенегах. Так вот, именно печенеги хазарские, кочевавшие за Доном, направляемые хазарами, воспользовавшись тем, что Святослав увёл своих воинов в Болгарию, как раз и осадили Киев. Есть, конечно, и другое мнение, что печенегов на Русь натравили ромеи, но тогда тут отсутствует элементарная логика. Судите сами. Святослав в союзе с печенегами и венграми исправно делает дело, которое ему поручил через своего приближённого, возвышенного им в сан патрикия Калокира, император Никифор Фока. Печенеги благодаря победам Святослава добывают и себе славу великих и страшных для врага воителей, что для степного воина весьма лестно и полезно, а заодно и обогащаются грабежом болгар. Чего ещё желать? И вдруг они разворачивают своё оружие против того кто их ведёт ко всему этому. Не логично. Тем более что значительная часть печенегов участвует в походе Святослава. Ведь он может легко покарать предателей тут же. Но он, как пишет Татищев, оставляет часть своего войска во главе с воеводой Волком в Болгарии, а сам с основными силами спешит к Киеву. Правда, придя к своей столице, печенегов он уже не застаёт. Печенеги ушли. И судя по тому, как мало они знали о Киеве и его князе можно судить, что печенеги пришли издалека. Так летописец повествует: "Печенежский же князь, увидев это, возвратился один к воеводе Претичу и спросил: "Кто это пришел?", А тот ответил ему: "Люди той стороны (Днепра)", Печенежский князь спросил: "А ты не князь ли?". Не мог печенежский князь из кочевых приморских кланов соседствующих с Русью не знать Святослава который "мнго воевал". Но хоть печенеги и ушли Святослав в отместку за набег решает окончательно покончить с Хазарией, виновницей этого набега. Призвав дружественных ему печенегов, Святослав в 968 году организовывает ещё один поход на уже ослабленную им Хазарию. Вот тут-то его воины вместе с печенегами и появляются в Северном Кавказе и в отместку за Киев основательно разрушают хазарский город Семендер. Свидетельством тому что это был поход возмездия являются слова арабского путешественника X столетия Ибн Хаукаля, который сообщает о неизвестном русским летописцам походе русов в 968 - 969 гг. и говорит:

"В Хазарской стороне есть город, называемый Самандар, он между (хазарской стороной) и Баб ал-Абвабом (т.е. Дербентом), были в нем многочисленные сады; говорят, что содержали (они) около 40 тысяч виноградников, а я спрашивал об (этом городе) в Джурджане в 58 году, (т.е.980г.) вследствие близкого знакомства (с этим городом), и сказал (тот, кого я расспрашивал): "Там виноградник или сад (такой), что был милостыней для бедных, а если осталось там (что-нибудь), то только лист на стебле". Пришли на него русийи, и не осталось в городе ни винограда, ни изюма". То есть, захватив Семендер, Святослав не собирался подчинять его своему влиянию, он уничтожал город, так чтобы он не смог возродиться, вплоть до садов и виноградников, а люди вынуждены были бежать из города.

Сомнительно и то, будто Святослав говорил своей матери: "Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае - ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли - золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы". Скорее всего, он и не собирался по возвращению в Киев вновь идти на Болгарию. Оставив там, на всякий случай, часть войска во главе со своим воеводой, он считал свою обязанность перед императором ромеев выполненной, и занялся государственными делами дома. Не сидел же он в Киеве просто так, почти три года дожидаясь смерти матери, княгини Ольги. Но случилось так, что в декабре 969 года в Константинополе произошёл переворот. В результате заговора был убит император Никифор Фока и на престол сел его полководец Иоанн Цимисхий. Это сильно поколебало положение Калокира, выдвиженца свергнутого императора, и он решает с помощью русского князя сам занять константинопольский престол, обещая за это присоединить Болгарию к русскому княжеству.

"Особенно побуждал их (русичей) к этому Калокир, который говорил, что если он будет провозглашен ими императором ромеев, то отдаст им Болгарию, заключит с ними вечный союз, увеличит обещанные им по договору дары и сделает их на всю жизнь своими союзниками и друзьями", - так об этих событиях пишет Иоанн Скилица (XI - начало XII вв.).

Святослав с радостью соглашается на такое предложение и уже весной 970 года вновь выступает в поход на Болгарию. По пути, у Днестра ему встречается выбитое из Переяславца восставшими против Руси, при новом императоре, болгарами, войско воеводы Волка. Соединившись, они возвращаются в Болгарию и вновь покоряют болгар, жестоко подавив восставших. После повторно покорения болгар Святослав грозит византийскому императору вскоре появиться и под стенами Цареграда. Но дождавшись прибытия из Азии войск Варды Склира и, усилив ими находившееся войско в Европе, император Иоанн Цимисхий в 971 году сам ведёт эту громадную армию в Болгарию и переходит в наступление. Мужественно сражались воины Святослава, но их было мало. Несомненно, лукавит Лев Диакон, когда в описании сражений выводит трёхкратное или даже пятикратное преимущество русичей над ромеями и, не смотря на это, всегда в сотни раз большие потери Руси в схватках. Не сходятся как-то его расказни с умением сражаться русских воинов, и описанием доблести русичей у восточных авторов. Так, описывая то, как русские витязи захватили в 944 году город Бердаа, арабский автор Ибн Мискавэйх (933 - 1030 гг.) писал.

"Когда они (русичи) достигли Куры, вышел против них представитель Марзубана и заместитель его по управлению Бердаа. Было с ним триста человек из Дейлемитов и приблизительно такое же число бродяг и курдов. Простой народ убежал от страху. Вышло тогда вместе с ними (войско) из добровольцев около 5000 человек на борьбу за веру. Были они беспечны, не знали силы их (Русов) и считали их на одном уровне с армянами и ромейцами. После того, как они начали сражение, не прошло и часу, как Русы пошли на них сокрушающей атакой. Побежало регулярное войско, а вслед за ним все добровольцы и остальное войско, кроме Дейлемитов. Поистине, они устояли некоторое время, однако все были перебиты, кроме тех среди них, кто был верхом. (Русы) преследовали бегущих до города (Бердаа)". Ибн Мискавейх уточняет, что русы брали не числом, а своим мужеством и умением сражаться. Так, например он приводит такой пример:

"Слышал я от людей, которые были свидетелями этих Русов, удивительные рассказы о храбрости их и о пренебрежительном их отношении к собранным против них мусульманам. Один из этих рассказов был распространен в этой местности и слышал я от многих, что пять людей Русов собрались в одном из садов Бердаа; среди них был безбородый юноша, чистый лицом, сын одного из их начальников, а с ними несколько женщин-пленниц. Узнав об их присутствии, мусульмане окружили сад. Собралось большое число Дейлемитов и других, чтобы сразиться с этими пятью людьми.
Они старались получить хотя бы одного пленного из них, но не было к нему подступа, ибо не сдавался ни один из них. И до тех пор не могли они быть убиты, пока не убивали в несколько раз большее число мусульман". 

Последний из оставшихся в живых был юноша, который по словам рассказчика, чтобы не быть захваченным в плен, зарезал сам себя ножом. Как после такого восхищения недругом, преклонением перед его доблестью и отвагой можно поверить Льву Диакону? Поэтому и не удивительно, что неся огромные потери в схватке с многократно уступающим в численности противником, Иоанн Цимисхий с радостью согласился на переговоры. В результате переговоров ромеи снабдили оставшихся в живых (более 20 тыс.) воинов Святослава продовольствием и позволили им, сев на корабли, покинуть Дористол и уйти домой. И вот интересная вопрос. Зачем Иоанну Цимсхию было нанимать ненадёжных половцев, платить им золотом, если гораздо дешевле и надёжнее было спалить руссов вместе с кораблями, страшным для них греческим огнём, при выходе из Дуная в море? Ведь у императора, как сообщает Лев Диакон было более 300 кораблей. Далее: почему Святослав с войском остался зимовать в Белобережье? Ведь был только конец июля месяца, и можно было ещё до начала холодов легко добраться на ладьях к Киеву. И, откуда мог знать Свенельд что " стоят у порогов печенеги"? 

 Не вместе ли со всеми он шёл на ладьях по морю от самого Дористола. Вырвавшись из такой передряги, не должны ли были они спешить домой? Или они на радостях, что остались живы, решили устроить увлекательный круиз по Чёрному морю? Тогда конечно, можно успеть нанять половцев, а половцам собрать в бескрайних степных просторах войско, хотя бы, по крайней мере, вдвое превосходящее силы Святослава. А это не менее 40 тысяч. Иначе как можно быть уверенным в победе над испытанными и закалёнными в боях, не страшащимися самой смерти, опытными воями Святослава. Согласитесь, не слаживается как-то всё это в логическую цепочку. Захотел бы Святослав сразу уйти в Киев, вряд ли успели бы печенеги собрать нужное количество воинов и перекрыть ему пути отхода. Что же тогда?

Тогда выходит, что Святослав и не собирался уходить в Киев. Полуторамесячный запас продовольствия, (ровно столько чтобы на кораблях по Днепру достичь Киева) полученный от ромеев, позволял ему дождаться подкрепление от своих сыновей и с новой силой выступить против Византии. Только за помощью нужно было посылать не по воде, а конный отряд, так гораздо быстрее. И дело обстояло, скорее всего так.

Иоанну Цимисхию нужно было как можно скорее развязать себе руки на Балканах, при этом замириться с Русью так, чтобы не было у той повода возобновить войну. Поэтому ему не нужна была смерть Святослава и гибель его войска, ему нужен был прочный союз. Дело в том, что войска срочно требовались в Азии, и уже летом 972 года "император выступил из Византия в поход против населяющих внутреннюю Сирию агарян". Святослав, вероятно от Калокира, знал о напряжённой обстановке в Азии и потому рассчитывал на реванш.

Принимая во внимание то, что русичи верхом на коне чувствовали себя неуверенно, можно сделать вывод, что коней в войске Святослава было не много. И хоть "Повесть временных лет" показывает нам Святослава настоящим степным наездником, скорее печенегом, чем русичем, сообщая о том, что в походах он "...не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, - такими же были и все остальные его воины...", допустить это можно с одной оговоркой. У Святослава была небольшая конная гвардия, скорее всего, его малая дружина. О небольшом конном отряде русичей, лишь однажды, и то неудачно, учавствовавшем в схватке, говорит и Лев Диакон. Вот этот-то отряд во главе с Свенельдом и послал Святослав за подкреплением. Сам же в надежде на скорый его приход остался с войском дожидаться в Белобережье. Все сроки истекли, а подкрепления не было. Посылать в Киев за подкреплением кого-нибудь на корабле но... Скоро наступит зима и покроется льдом Днепр. Пришлось зимовать в Белобережье. Кончилось продовольствие и, как сообщает летописец, приходилось питаться кониной. Но ведь кони все ушли с отрядом Свенельда - откуда конина? Вероятно, её приобретали всё у тех же печенегов. Стало быть, печенеги после ухода Святослава из Болгарии и даже ещё зимой по-прежнему оставались союзниками русского князя. За такое предположение говорит и тот факт, что небольшой отряд русских всадников, возможно несколько десятков или сотен человек, посланных за подкреплением, без всяких помех прошёл сотни километров мимо кочующих в степи печенегов, и прибыл в Киев. И вот настала весна, и Святослав, не дождавшись помощи, с измождённым голодным войском решает вернуться в Киев. Вот тут только печенеги у порогов устраивают засаду и нападают на обессиленных и голодных русичей. Почему они не напали на них зимой, когда войско Святослава терпело голод и лишения? Опять же потому, что решение покончить со Святославом созрело у половцев только в конце зимы или даже в начале весны. Сами ли они решили погубить Святослава или их кто-то надоумил? Скорее всего, такую установку половцы получили от кого-то. Кто же это мог быть?

Отправляясь в 970 году вторично в Болгарию, Святослав сажает своих далеко уже не таких юных сыновей, каковыми их рисует летопись, княжить в разных городах. Ярополка в Киеве, Олега у древлян, а Владимира в Новгороде. Зачем он это сделал? Мне представляется, что Святослав не слишком доверял своим сынам, а потому и разбросал их по разным городам. Ведь он мог запросто оставить вместо себя в Киеве старшего своего сына Ярополка, точно так, как всегда во время его походов единовластной правительницей Руси оставалась Ольга, а все сыновья Святослава находились в Киеве и повиновались ей. Тем более что летописец утверждает, что Олег и Владимир были ещё совсем молоды. Но только тогда, оставь он всех сыновей в Киеве, остальные два сына будут полностью зависимы от старшего. А так как на скорое возвращение Святослав, очевидно, не рассчитывал, то он опасался единства сыновей. Вы скажете, а какой повод у Святослава был опасаться родных сыновей. Я думаю, что был.

Уже в первом походе на Болгарию, Святослав очевидно столкнулся с большой для него неожиданностью. Он заметил, что русичи христиане, которые были в его войске, с большой неохотой шли в бой с болгарами принявшими христианскую веру почти столетие тому назад. Это не должно казаться выдумкой или фантазией. Вспомните хотя бы историю с десятым Фиванским легионом, когда римский легион, (40000 воинов) полностью состоявший из христиан, прибыл в Галлию для подавления восстания и узнал, что сражаться придётся против христиан, то все воины легиона сложили оружие, отказались вступать в бой и безропотно дали себя казнить. Кстати, нечто подобное случилось и в войске Святослава во время его второго похода в Болгарию. Об этом инциденте свидетельствует утерянная Иоакимовская летопись, отрывки из которой попали в "Историю Российскую" В. Н. Татищева, где он пишет: "По смерти Ольги Святослав пребываше в Переяславцы на Дунае, воюя на казари, болгоры и греки, имея помосчъ от тестя князя угорского и князя ляцкого, не единою побеждая, последи за Дунаем у стены долгие (какая сия стена и где, я описания не нахожу, - В.Н. Татищев) все войско погуби. Тогда Диавол возмяти сердца вельмож нечестивых, начаша клеветати на христиан, сусчия в воинстве, якобы сие падение вой приключилось от прогневания лжебогов их христианами. Он же (Святослав) толико разсвирепе, яко и единаго брата своего Глеба не посчаде, но разными муками томя убиваше". Как видим конфронтация на религиозной почве дошла до того, что князь казнил воинов христиан и не пожалел даже брата Глеба (очевидно двоюродного). Скорее всего, они, как и Фиванский легион отказывались воевать против ромеев-христиан. Не стал бы Святослав казнить брата и воинов, которых у него и так был большой дефицит, из-за каких-то нелепых наговоров.

Так вот придя из первого похода на болгар, Святослав был очень зол на христиан и даже приказал сжечь в Киеве церкви. Видимо, не вынеся такого посягательства на веру, и умерла престарелая княгиня Ольга.

Святослав же, как известно из летописей "много воевал" и его сыновья оставались на попечительстве у его матери княгини Ольги. Естественно, что рьяная христианка Ольга пыталась привить любовь к христианству не только своему сыну, но и своим внукам. И надо думать ей это удалось. Хотя точных сведений о том, что Ярополк был крещён и принял христианство нет, но доктор философии Олег Ефименко, правда, не ссылаясь на источники, писал, что Ярополка крестил какой-то католический миссионер. И этому, наверное, можно поверить. Так, например, историкам известно, что у Ярополка были тесные контакты с германским императором Отоном II, и уже в 973 году русские послы посетили императора на съезде князей в Кведлинбурге. А из Никоновской летописи можно узнать, что Ярополка посещали посланники от Папы.

Ничего не известно относительно того какой веры придерживался Олег. Но если учесть, что и князь Владимир в душе всегда был христианином, а восстановление в Киеве идолов языческих богов было попросту, говоря современным языком, пиаром. Ведь, как ссылаясь на Иоакимовскую летопись, доводит до нас Татищев: "Ярополк (был) нелюбим у людей, потому что христианам дал волю великую". Чтобы ещё больше оттолкнуть народ от оставшихся в живых сторонников брата, и стать своим для киевлян Владимир вынужден был притворяться ярым приверженцем язычества. Но уверенно сев в Киеве, уже через десять лет после своего вокняжения он силой навяжет христианство всей Руси. Поэтому можно предположить, что и Олег так же относился к приверженцем христианской веры. Вот почему Святослав был недоволен своими сыновьями и мало доверял им. Сыновья, по-видимому, тоже отвечали ему взаимностью. Вероятно, именно по этой причине к Святославу и не пришла помощь из Киева. И конечно не последнюю роль в этой измене, нужно отвести воеводе Сенельду.

Вряд ли Свенельд был христианином. Ещё при князе Игоре, он был одним из первых лиц в княжестве, богатством и авторитетом ни чем, не уступая самому князю. Возможно, он даже имел право сам собирать дань в свою пользу. Так Повесть временных лет о богатстве Свенельда говорит устами княжеских дружинников следующее: "Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам".

Немалый вес имел Свенельд и при княгине Ольге, но вот при Святославе в числе первых лиц и приближённых князя мы его уже не встретим. Во всяком случае, ни Лев Диакон, ни Скилица на это не указывают. Так Лев Диакон пишет: "Был между скифами Икмор, храбрый муж гигантского роста, [первый] после Сфендослава предводитель войска, которого [скифы] почитали по достоинству вторым среди них. Так же упоминает он о Сфенкеле "...который был у скифов третьим по достоинству после Сфендослава, их верховного катархонта...". А Свенельд, как видим, был не в большом почёте у Святослава. Естественно он мог затаить обиду на не ценившего его старых заслуг князя. И по иронии судьбы именно его посылает Святослав в Киев за подмогой. Обиженный на князя, и, зная неприязнь к отцу язычнику Ярополка, Свенельд в самых мрачных тонах рассказывает ему о том, как Святослав расправился с христианами, и не пожалел даже брата. Намекая, что такая же участь запросто может постигнуть и Ярополка, он убеждает того не посылать помощь отцу. Судя по тому, что его сын Мстиша был виновником войны между Ярополком и Олегом, спровоцированной всё тем же Свенельдом, он же видимо предложил и договориться с печенегами, чтобы те напали на Святослава и убили его. (Обычно, кочевники редко убивали князей. Чаще брали их в плен, а затем требовали за них выкуп). Сразу прийти к какому-то половецкому князю и прямо вот так в лоб, - "Убей Святослава", - делать было нельзя. А вдруг возьмёт и донесёт о готовящемся заговоре. Нужно было найти подходящую кандидатуру на роль киллера, прощупать, обработать, а потом уже и действовать. На это ушли месяцы. Вот потому-то печенеги и не нападали на Святослава зимой. Выбор пал на влиятельного печенежского князя Курю, и заговорщики не ошиблись.

Но вряд ли печенеги без всякой для себя выгоды стали бы выслеживать князя, и устраивать на него засаду у порогов. За это непременно Ярополк должен был заплатить, и заплатить немало. И он это сделал. Ярополк расплатился с половцами частью своего княжества. Он отдал им землю уличей, живших вдоль нижнего течения Днепра, Южного Буга и побережья Чёрного моря, признавших в первой половине X столетия верховенство русского князя. Последнее упоминание об уличах датируется в русских летописях 970 годом. Очевидно это потому, что после смерти Святослава (972г.) уличи вышли из состава Русского каганата и под натиском печенегов переселились на территорию нынешней Молдавии и вскоре слились со славянским племенем волынян. Вот так вот и погиб от руки своего сына, возвысивший своё имя мужеством и славой побед русский князь Святослав.

В завершении хочу сказать, что эта работа отнюдь не претендует называться научным трудом. Здесь просто излагается видение истории и жизни великого русского князя Святослава, человеком который очень любит историю. Но в связи с туманностью в освещении этой темы в русских летописях, и далеко не всегда объективным описанием её Византийскими авторами, автор данной работы попробовал при помощи дедуктивного умозаключения воссоздать этот маленький эпизод из нашего богатого исторического прошлого. Так что не взыщи уважаемый читатель, если взгляд автора расходится с твоим, возможно более объективным взглядом на нашу великую историю.


ИСТОЧНИК... 

Понравилась статья? Поделись с друзьями!