Батыево нашествие глазами новгородского летописца...

Восприятие Батыева нашествия новгородским летописцем.

Восприятие монголо-татар новгородским летописцем — автором рассказа о нашествии Батыя — традиционно оценивается как крайне негативное. Исследователи давно обратили внимание на резкую антитатарскую направленность статьи НПЛ, подчеркивая, что новгородец, «не испытавший на себе кошмары нашествия», мог быть «более свободен в своих высказываниях», нежели книжники других русских земель[139]. Однако сама по себе констатация негативного отношения к захватчикам не позволяет реконструировать то, как именно воспринимал монголо-татар летописец. Прежде всего, следует показать «оттенки этой негативности», указать на своеобразие оценок, данных татарам новгородским книжником.

Судя по всему, монголо-татары воспринимались летописцем не просто в качестве врагов — захватчиков, разоривших русские города, но главным образом в качестве неотвратимого зла, само происхождение, формы и результаты проявления которого лежат, так сказать, в «потусторонней» плоскости. Подобный подход к характеристике монголо-татар проявляется в целом ряде деталей их описания.

Уже в эпитетах, которые автор рассказа НПЛ присваивает захватчикам, проглядывается общий настрой летописца по отношению к монголо-татарам, та «призма», при помощи которой он пытается разглядеть народ, смерчем пронесшийся по Руси.

В тексте летописного рассказа неоднократно подчеркивается то, что ордынцы — «иноплеменьници, глаголемии Татарове». При этом специально (и тоже неоднократно) указывается на то, что эти «иноплеменьници» — «погании», «безбожнии», «безаконьнии», «оканьнии», на то, что они «кровопролитцы крестьяньскыя крови», «безаконьнии Измаильти», «оканьнии безбожници» и т. п.[140] Создается впечатление, что книжник ведет речь в первую очередь об иноплеменниках в принципе, вообще об иноплеменниках, обладающих при этом набором заранее определенных качеств. Этнические корни, верования, то, что принято называть «обычаи и нравы» захватчиков, для него не имеют значения. Летописец не дает оценок конкретным действиям татар. Он беспристрастен в описании ужасов татарского нашествия и лишь констатирует произошедшие события, не сопровождая рассказ какими бы то ни было комментариями.

Эти иноплеменники действуют согласно общепринятому стереотипу поведения — именно это принципиально важно для летописца, именно этот стереотип он и отображает на страницах своего рассказа. При этом стереотип их поведения для книжника обусловлен не набором их (татар) собственных (этнических, религиозных и иных) качеств, а той гаммой присущих «иноплеменникам вообще» черт, которая, в свою очередь, продиктована ниспосланной им свыше миссией «карающего меча».

Важно отметить, что используемые книжником в отношении татар эпитеты вполне перекликаются с эпитетами, которые используются в «Откровении» Мефодия Патарского по отношению к народам, в «последние времена» приходящим для наказания рода человеческого: у Мефодия эти народы — «племя Измаилево» — также называются «беззаконными и погаными»[141].

В случае с рассказом о событиях, записанных в НПЛ под 6746 годом, можно говорить о соответствии формы и содержания текста. С одной стороны, рассказ новгородского летописца о монголо-татарском нашествии на Русь переполнен шаблонными характеристиками. С другой стороны, устойчивые литературные формулы органично сочетаются с оригинальными авторскими наблюдениями. Данная особенность заставляет видеть в использованных шаблонах не просто дань литературной моде того времени, но и осознанно выбранный автором способ передачи важной для читателя информации.

Рассказ о нашествии Батыя летописец начинает сообщением о численности «поганых»: «…придоша иноплеменьници, глаголемии Татарове, на землю Рязаньскую, множьства бещисла, акы прузи…»[142] Само по себе появление информации о численности покорившего Русь народа вполне естественно. Гораздо интереснее то, что летописец, не ограничиваясь указанием на «бесчисленность» татар, сравнивает их с саранчой. Пришествие же саранчи традиционно воспринималось средневековым сознанием в качестве одной из «казней Господних»[143]. Однако упоминание саранчи в контексте «множества» имело, судя по всему, и иные параллели. «Прузи» также упоминаются в известном на Руси примерно с XII века Откровении Мефодия Патарского. В этом произведении именно измаильтяне «на земли хождахоу» «мнозы яко проузи», пленяя «землю и грады»[144]. Учитывая, что для обозначения татар автор рассказа использует термин «измаильтяне», следует полагать, что сравнение множества «поганых» именно с саранчой имело неслучайный характер.

Таким образом, во фразу «придоша… множьства бещисла, акы прузи» автор заключает сразу несколько смыслов. С одной стороны, в ней содержится указание относительно численности пришедших на Русь татар — их пришло несметное множество. С другой стороны, книжник указывает на функцию «поганых» — они пришли для наказания Руси, в качестве «кары Господней». И, наконец, уточнением «яко прузи» автор текста еще раз подводит читателя к необходимым параллелям между татарами и «нечистыми народами», в частности измаильтянами, которые, согласно предсказанию Мефодия Патарского, должны покорить мир накануне «последних времен». Вероятно, автор рассказа о нашествии Батыя, в отличие от своего предшественника, описывавшего битву на Калке, уже имел четкое представление о том, что татары — это и есть измаильтяне. Книжник не только не выносит на читательский суд свои сомнения по этому поводу (как это делал автор «Повести о битве на Калке» в редакции НПЛ). Но из текста видно, что летописец вполне уверен в своих выводах относительно татар.

По мнению летописца, татары пришли для наказания Руси согласно Божьей воле. Для усиления аргументации в пользу данного вывода новгородец (следует заметить, что, судя по всему, все «лирико-философские рассуждения принадлежат перу новгородца»[145]) активно использует текст статьи ПВЛ под 6576 (1068) годом, в которой как раз и говорится о «казнях Божиих». Вся летописная статья, посвященная описанию монголо-татарского нашествия, как бы строится на параллелях с «Поучением о казнях Божиих»: начало статей (фраза «придоша иноплеменники»), а особенно их концовки практически совпадают. Более того, концовка статьи 6746 года НПЛ представляет собой точно процитированный отрывок из рассказа ПВЛ. От слов «грехъ же ради нашихъ попусти Богъ поганыя на ны» и до слов «но мы на злое въвращаемся, акы свинья, валяющеся в кале греховнемь присно, и тако пребываемъ» следует цитата из начальной части «Поучения», а заключительная фраза статьи НПЛ «да сего ради казни приемлемъ всякыя от Бога, и нахожение ратныхъ; по Божию повелению, грехъ ради нашихъ казнь приемлемъ» является также заключительной и для рассказа ПВЛ[146].

Вряд ли следует согласиться с точкой зрения В. А. Кучкина, полагающего, что указанные совпадения в текстах НПЛ и ПВЛ «представляют значительный интерес для суждений об источниках новгородского Свода 30-х годов XIV века или его протографов, но не для суждений о том, как понимал и оценивал иноземное иго новгородский летописец» (курсив наш. — В. Л)[147]. По мнению исследователя, «детальный анализ цитаты вскрывает уже не мысли людей XIII-XIV вв., а идеи XI столетия»[148]. Между тем уже сам факт использования «идей XI столетия» для оценки произошедшего в XIII веке свидетельствует о сходстве самих событий и, самое главное, о сходстве оценок, данных этим событиям. Тем более что пафос процитированного отрывка из «Поучений о казнях Божиих» являлся вполне актуальным для литературы XIII-XIV веков.

Представление о том, что приход «иноплеменников» является напоминанием Господа о необходимости исправления всем вставшим на путь греха народам; рассказ о всевозможных казнях, которые Бог насылает на погрязшие в грехах земли («земли же сгрешивши которои, любо казнить Богъ смертью или гладомь или наведениеиь поганыхъ или ведромь или дъждемъ силнымь или казньми инеми»); наблюдение, что, несмотря на многочисленные наказания, люди все?таки не прекращают своих греховных дел («но мы на злое въвращаемся, акы свинья, валяющеся в кале греховнемь присно, и тако пребываемъ») — все это находит отражение в целом ряде сочинений, синхронных рассказу НПЛ, среди которых главное место занимают «Поучения» Серапиона Владимирского[149].

Для усиления темы «казней Божиих» летописец (кстати, в оригинальной части своего текста) активно прибегал к образам уже упоминаемого нами «Откровения» Мефодия Патарского. В «Откровении» «пришествие» измаильтян также называется «казнью безмилостивой»; по мнению Мефодия, от них — «безбожных поган» — «вси живущие на земле казнь приимутъ»[150]. Видимо, поэтому среди прочих атрибутов измаильтян татарам в описании автора рассказа НПЛ присуще стремление к «поруганию» «черниц и попадей и добрых жен и девиц пред матерьми и сестрами»[151], действие с помощью «огня» и «меча»: татары избивают «овых огнемъ, а иныхъ мечемъ», в результате взятия городов люди «уже огнемь кончеваются, а инии мечемъ» и т. д.[152]

Кстати, сравнение действий «поганых» с «мечем карающим» довольно характерно для литературы, посвященной эсхатологической тематике. Из синхронных НПЛ произведений, в которых по отношению к татарам употреблено сравнение с «мечем», следует назвать «Поучения» Серапиона Владимирского («Моисееви что рече Богъ: «Аще злобою озлобите вдовицю и сироту, взопьют ко мне, слухом услышю вопль их, и разгневаюся яростью, погублю вы мечем». И ныне збысться о нас реченое: не от меча ли падохомъ? не единою ли, ни двожды?»[153]; «святители мечю во ядь быша»[154]), а также «Правило Кюрила» (ср.: «не падоша ли силнии наши князи остриемь меча? не поведени ли быша в плен чада наша? не запоустеша ли святыя Божия церкви? не томими ли есмы на всякъ день от безбожныхъ и нечистыхъ поганъ?»[155]).

Еще более явные параллели с «мечем карающим» прослеживаются в текстах Священного Писания, а также в предсказательной литературе: «и вы падете от меча, потому что вы отступили от Господа, и не будет с вами Господа»; «и воевали сыны Иудины против Иерусалима, и взяли его мечем, и город предали огню»; «спешите… чтоб не застиг и не захватил нас, и не навел на нас беды, и не истребил города наши мечем»; «если придет на нас бедствие: меч наказующий, или язва, или голод…»; «и он навел на них царя Халдейского, и тот умертвил юношей их мечем в доме святыни их, и не пощадил ни юноши, ни девицы, ни старца седовласого, все предал Бог в руку его»; «и за беззакония наши преданы были мы, цари наши, священники наши, в руки царей иноземных, под меч, в плен и на разграбление и на посрамление»; «убойтесь меча, ибо меч есть отмститель неправды, и знайте, что есть суд»[156] (ср: «падоуть мьчемь вси боляре силны…»; «и предана боудеть земля Ферьска вь тлю и пагоубоу и живоущи на ней пленениемь и мьчемь погыбноуть»[157]) и т. д.

Татары в рассказе новгородца действуют крайне успешно. Все, что они затевают, им удается. Видимо, поэтому рассказ летописца о военных удачах монголо-татар довольно монотонен: книжник просто перечисляет этапы движения татар к поставленным целям. Характерно описание осады Рязани и синхронных этому событий. Так, «иноплеменници погании оступиша Рязань и острогомъ оградиша», после чего они сражаются с рязанским князем Романом вне стен города («оступиша ихъ татарове у Коломны, и бишася крепко, и прогониша ихъ к надолобомъ, и ту убиша князя Романа»), вслед за этим «татарове взяша град (Москву)», «избиша» москвичей, после чего, «вземшемъ Рязань», «поидоша къ Володимирю»[158]. Победы татар происходят как бы сами собой, без каких бы то ни было усилий с их стороны. Та же тенденция наблюдается и в описании дальнейших событий, связанных теперь уже с осадой Владимира: татары «приближишася къ граду, и оступиша градъ силою, и отыниша тыномъ всь». «Заутрие» город оказывается уже взят (это замечают (!) оставшиеся во Владимире защитники города — князь Всеволод и владыка Митрофан) и разграблен. Татары поразительно, сверхъестественно удачливы в борьбе с русскими и за пределами городов. Бежавший из Владимира великий князь Юрий Всеволодович просто не успевает «ничтоже» противопоставить «внезапу приспевшим» татарам и погибает «на реце Сити».

Представляется, что книжник не случайно так однообразен в описании побед «поганых». Связано это, вероятно, даже не столько с их реальными успехами, которые, конечно, были велики, сколько с авторским представлением о том, каким способом монголо-татары достигали своих побед. «Окаянные безбожники» татары, в восприятии летописца, не могли поступать иначе, они не могли действовать против русских с какими?либо затруднениями — это, судя по всему, просто бы не соответствовало стереотипу должного для них поведения.

Для летописца военные удачи татар связывались с тем, что татары действовали в качестве орудия Божьей кары, и, следовательно, с принципиальной невозможностью русских противостоять «промыслу Господнему», карающему Русь «за грехи». Новгородский книжник неоднократно подчеркивает очевидную для него мысль о том, что невозможно противиться Божьему гневу. Татары, действующие в качестве орудия этого гнева, не встречают никакого сопротивления со стороны русских. Люди, оказавшиеся в «недоумении и страсе», естественно, не могли оказывать сопротивления захватчикам.

Объяснение причин этого «недоумения», приведшего к невозможности русских противостоять захватчикам, летописец дал в самом начале рассказа о нашествии Батыя. «Но уже бяше Божию гневу не противитися, — писал книжник, — яко речено бысть древле Исусу Наугину Богомь; егда веде я на землю обетованую, тогда рече: азъ послю на ня преже васъ недоумение, и грозу, и страхъ, и трепетъ. Такоже и преже сихъ отъя Господь у насъ силу, а недоумение, и грозу, и страхъ, и трепетъ вложи в нас за грехы наша»[159].

Подобное «недоумение» проявилось в поведении многих персонажей летописного повествования.

Великий князь Юрий Всеволодович, «не послуша князии рязанскыхъ молбы», на брань с татарами не пошел, будто бы «самъ хоте особь брань створити». Однако, как только «поганые» подступили к Владимиру, великий князь «бежа» из города «на Ярославль», оставив в осажденной столице сына Всеволода, жену, владыку Митрофана и безоружных горожан. Из текста летописи следует, что татары «погнашася» за великим князем «на Ярославль». Однако Юрий стал строить полки лишь после того, как получил известие о приближении «безбожных». Летописец был далек от того, чтобы рисовать картину героического сопротивления великого князя захватчикам: «внезапу татарове приспеша, князь же не успевъ ничтоже, побеже, и бы на реце Сити, и постигоша и, и живот свои сконча ту»[160].

Полную растерянность перед лицом захватчиков проявили и жители стольного Владимира, а вместе с ними и сын великого князя — Всеволод. Всеволод остается практически безучастным к событиям: о нем летописец сообщает, что князь «затворился» в городе, а утром уже «увиде», что город взят. Дальнейшие действия князя таковы: вместе с другими он принимает постриг («и стригошася вси въ образъ, таже в скиму») и, увидев, что город подожжен и «людье уже огнемь кончеваются», «вбегоша въ святую Богородицю и затворишася в полате», после чего «скончашася, предавше душа своя Господеви». Фактически князь показан человеком, готовым скорее погибнуть, нежели бороться. Впрочем, в этом он не одинок: наряду с владимирцами в «недоумении и страсе» перед лицом окруживших город татар оказываются и жители Торжка[161].

Вряд ли следует искать в тексте новгородца каких-либо «политических» объяснений произошедшего среди русских «недоумения». По крайней мере, сам летописец не искал собственно «политической» (по крайней мере, в современном понимании этого термина) подоплеки случившегося. Для средневекового книжника, видимо, не существовало более глубоких и всеобъемлющих объяснений постигших Русь несчастий, помимо греховности своих соплеменников. В этой связи нельзя согласиться с мнением И. У. Будовница о том, что, «отдавая должное общепринятой церковной формуле о Божиих казнях, среди которых не последнее место занимает нашествие иноплеменников, новгородский летописец в то же время значительную долю вины за бедствия, постигшие Русскую землю, возлагает на политические нестроения, на «недоумения» князей»[162].

Если в тексте и содержится намек на «недоумение князей», междоусобные конфликты и прочие процессы, могущие получить в современном лексиконе название «политических», трудно представить, что они воспринимались книжником иначе чем проявлениями все той же греховности русских. Именно в этом контексте следует интерпретировать столь часто цитируемую в литературе фразу летописца о том, что «мы въздыхаемъ день и нощь, пекущеся о имении и о ненависти братьи»[163]. Даже, если летописец под «ненавистью братьи» подразумевал межкняжеские усобицы и конфликты, подобное поведение князей вполне укладывалось в стереотип греховного поведения, не являлось событием, выходящим из ряда прочих недолжных поступков.

Между тем указанная фраза может относиться не столько к межкняжеским отношениям, сколько к нравам, царившим в русском обществе вообще и среди церковников («братьи») в частности. На наш взгляд, в данном фрагменте речь идет вовсе не об имуществе («имении»), погибшем в результате нашествия, и не о братоненавистничестве князей как таковом. Вероятнее всего, в этом отрывке книжник рассуждает о сопоставимых, в данном случае, морально-нравственных величинах[164]. Стремление к стяжательству (к «имению»[165]) и «ненависть», проявлявшиеся в отношениях между людьми (не столь уж важно — мирянами или клиром), — вот те стороны греховного поведения, о которых сокрушается книжник. Именно эти людские пороки, наряду с другими, о которых книжник напрямую не говорит, но перечень которых вполне традиционен, и являются причинами «кар Господних», обрушившихся на Русь в виде нашествия «иноплеменников».

Летописец пишет о страхе, который охватил русских. Однако этот страх, судя по всему, был вызван не столько татарами, сколько тем, что предопределило их приход. «И кто, братье, о семь не поплачется…» — вопрошает книжник. «Да и мы то видевше, устрашилися быхомъ…» — пишет он и далее объясняет причины страха: «…грехов своихъ плакалися с въздыханиемь день и нощь». Таким образом, «страхъ и трепетъ» являются не только посланными на русских «от Бога» напастями, но и характеристикой того внутреннего состояния, которое было присуще современникам трагических для Руси событий. Осознанная вдруг греховность, греховность, факт которой стал очевиден благодаря ниспосланным Господом казням, — вот внутренняя причина того «недоумения», которое приводит к невозможности противостоять «поганым».

Отрывок из книги В. Н Рудакова "Монголо–татары глазами древнерусских книжников середины XIII-XV вв."

ИСТОЧНИК 

Как водружали Знамя Победы

Сын Героя Советского Союза Ильи Сьянова, рота которого зачищала в Рейхстаге от фашистов путь знаменосцам, рассказал, как водружали Знамя Победы.

© РИА Новости. Владимир Гребнев

СОЧИ, 29 апр — РИА Новости, Ульяна Гребенникова. О том, как водружали Знамя Победы, рассказал РИА Новости Александр Сьянов, сын Героя Советского Союза Ильи Сьянова, рота которого зачищала в Рейхстаге от фашистов путь знаменосцам.

"Отец часто вспоминал, как брали Рейхстаг: когда из друзей кто-то приезжал или он выезжал на какую-то встречу. Вспоминал он основные кульминационные моменты", — рассказывает Александр Сьянов.

 

Дошли до Рейхстага

 

По словам Сьянова, накануне взятия Рейхстага, 29 апреля 1945 года был взят дом Гиммлера, где располагалось министерство внутренних дел. Вечером в подвале дома к Илье Сьянову подошел командир их 150-й дивизии Василий Шатилов и назначил его командиром штурмовой роты №1. После штурма в ней насчитывалось только 83 бойца, и ее дополнили до 122 человек, среди которых были разведчики Сьянова Егоров и Кантария. Там же Сьянову командир дивизии вручил знамя №5. Всего таких знамен было утверждено Москвой и военным советом девять, но только то из них, что будет водружено на Рейхстаг, будет Знаменем Победы.

© РИА Новости. Анатолий Морозов

 Два бойца держат развевающееся знамя стоя на крыше рейхстага

"И 30-го утром они пошли на штурм Рейхстага из подвала дома Гиммлера. От дома Гиммлера до Рейхстага было ровно 360 метров. Но эту площадь отчаянно обороняли: ее самолеты бомбили, обстреливали, и пулеметы, автоматы, и гранаты были. Отец говорил, что эти 360 метров была пляска смерти",

 — вспоминает сын героя.

Он добавляет, что до роты Сьянова четыре роты были разбиты на этой площади. Штурм начался в 8 утра, но только после обеда бойцы смогли пробиться к Рейхстагу.

"Здесь кроется некоторая неправда. Отец доложил: "Мы в Рейхстаг ворвались, время 14:25. Знамя с нами". Кто-то доложил наверх, что знамя над Рейхстагом. И так в историю попало, что знамя водрузили в 14:25. На самом деле нет",  

— уточняет Сьянов.

 

Знамя победы закрепляли ремнями

 

Ожесточенные бои продолжались и внутри Рейхстага, который обороняли прекрасно подготовленные немецкие подразделения. У советских бойцов была задача прорваться на крышу. Сьянову пришлось буквально расчищать лестницу на крышу.

"В конце концов попали они на крышу где-то в районе 21:30. Их было четыре человека: Егоров, Кантария, лейтенант Берест и отец. В 10 часов Егоров и Кантария взобрались на это купол, полностью разбитый, стеклянный, толстый, стекла уже не было, только торчали остатки. Что представляло большую сложность", 

— рассказывает Сьянов младший.

© РИА Новости. Евгений Халдей

Знамя Победы над Берлином

Он вспоминает, как лично видел раны Кантария после такого штурма купола Рейхстага:

 "Я был свидетель, как в Москве на 40-летии победы, Кантария был, отец.

 И кто-то сказал: "Ну что вы там как по лестнице по этому куполу!" 

Кантария не выдержал и снял с себя рубашку и показал, у него руки от плеч до кистей до костей были прорезаны на этом куполе".

Закрепляли знамя уже лейтенант Берест и Сьянов. Они сняли свои мягкие брючные ремни, которыми накрепко привязали знамя.

Ценой этого последнего боя роты Сьянова стали жизни 84 человек.

Уже 2 мая Сьянову пришлось идти парламентером в метро на переговоры о капитуляции берлинского гарнизона. Потом он удивлялся, как ему удалось вернуться с них живым.

 

Сталин благодарил лично

 

Уже 20 июня Сьянов получил приказ доставить Знамя Победы на Парад Победы. Самолет со Знаменем вылетел с берлинского аэродрома в сопровождении четырех истребителей. Однако над Польшей самолеты были обстреляны.

В Москве Знамя было передано комендантской роте уже на аэродроме. А группе Сьянова приказали "привести себя в порядок для важной встречи". В красивом просторном холле их оставили и попросили ждать.

"Они точно не помнят, сколько там сидели. Двустворчатая дверь открылась, вышел Сталин. Он подошел к каждому, как они сидели. Они вскочили, встали по стойке смирно. Он каждому пожал руку, каждого обнял, потом сделал три шага назад, приложил руку к сердцу, поклонился низко и сказал: "Спасибо, сынки". Конечно, это забыть невозможно, и это вспоминали", — рассказывает сын героя.

По его словам, на параде Победы его отец находился на гостевой трибуне мавзолея, а после парада был приглашен на знаменитый сталинский банкет в Кремль в георгиевский зал.

© РИА Новости. В. Кинеловский

Проводы Знамени Победы в Москву

"Там стояло два длинных стола. За первым столом с торца сидел верховный главнокомандующий Сталин. 

С левой стороны седьмым сидел отец, а дальше уже сидели генералы и даже маршалы", 

 — с гордостью вспоминает Сьянов.

Знаменем Победы является штурмовой флаг 150 ордена Кутузова II степени Идрицкой стрелковой дивизии. Перед штурмом Берлина было изготовлено девять знамен Военного совета — по количеству дивизий в третьей ударной армии Первого Белорусского фронта, одно из которых должно было быть установлено на Рейхстаг. 674-й полк 150-й стрелковой дивизии прорвался к Рейхстагу около двух часов дня 30 апреля. Официального знамени в полку не было, и на штурм Рейхстага он шел с самодельным знаменем, сделанным из перины, которую нашли в подвале дома Гиммлера.

В июне 1945 года главный символ Победы советского народа в Великой Отечественной войне был доставлен спецрейсом из Берлина в Москву, а 22 июня поступил на хранение в музей. Это обычный штурмовой флаг, на котором изначально было только изображение серпа и молота. При транспортировке в Москву от него был оторван кусок, который, по легенде, был затем разрезан на семь частей.

Согласно указу президента РФ от 15 апреля 1996 года, Знамя Победы, водруженное над Рейхстагом в мае 1945 года, наряду с Государственным флагом РФ выносится в День Победы, при возложении венков к могиле Неизвестного солдата, проведении торжественных заседаний, парадов войск и шествий ветеранов Великой Отечественной войны на Красной площади в Москве

ИСТОЧНИК:

http://ria.ru/victory70/20150429/1061711027.html#ixzz3YjjZSmgJ 

Петровская Россия глазами английского посла...

О России Петра I пишет английский посол

Иностранные послы и путешественники, конечно же посещали нашу страну и до Петра I. Но с его воцарением и, особенно, с его реформами, количество посетителей многократно возросло, увеличилось и количество записей о стране, государстве, населении, территории, нравах, экономики и т.д. Конечно, читая эти записи, следует понимать, что все они "окрашены" тем или иным представлением самого пишущего, его целями и прочее :о) Чарльз Уитворт (Витворт) был английским посланником в России. Естественно, что его более интересовали вопросы практического применения сведений в последующей политико-экономической деятельности своей страны.

"Английский дипломат начала XVIII века, исполнявший с 1702 по 1721 годы обязанности посла Великобритании в ряде европейских государств, автор мемуаров, барон."

Не выкладываю здесь всего текста, заинтересовавшиеся могут пройти по ссылке:

http://www.vostlit.info/Texts/...

ЧАРЛЬЗ УИТВОРТ

О РОССИИ, КАКОЙ ОНА БЫЛА В 1710 ГОДУ

"Российская империя. Прежде иностранцы столь редко посещали Россию, а ее доля в делах Европы была столь незначительна, что для сколько-нибудь правильного представления о ней может быть полезно при настоящем положении дел дать общее описание владений царя, доходов и военной силы, - описание, которое могло бы служить основой для более верного суждения о том, что может произойти в ходе этой войны.

Пространство. Империя Московии имеет в настоящее время обширную территорию, ограниченную на севере Ледовитым океаном и неизвестными пространствами близ полюса, на востоке и юго-востоке - Китаем, Великой Татарией 1, Узбекскими татарами и Персией, на юге - областями Турции, Польшей и Литвой, а на западе - Балтийским морем, Швецией и Лапландией...

Поскольку земля в большинстве частей [страны] остается необработанной, а увеличение дохода каждого помещика зависит от числа его крестьян, или подданных, то старым правилом московских офицеров было во всякой успешной войне увести за собой как можно больше людей и поселить их в своих собственных владениях. Несколько городов на [66] Волге являются плодами их прежних походов в Польшу и Литву, а в настоящее время они увели более трети жителем из Ингрии 26 и Ливонии и заселяли ими целые деревни к югу от Воронежа. Я полагаю, что эти люди, находя свою новую неволю легче старой, землю более плодородной, а климат более мягким, никогда не вернутся назад, хотя им и предоставлена свобода. Это непоправимый урон для короля Швеции, если когда-нибудь эти провинции вернутся к своему прежнему хозяину. Ингрия в какой-то мере была вновь заселена колониями московитов. Большинство существующих теперь знатных фамилий - иностранного происхождения, как Голицыны 27, Апраксины 28, Нарышкины 29 и т.д. из Польши, Черкасские 30 из Татарии, а царь гордится своим прусским происхождением 31....

Степени. Московиты делятся на три степени; знать, называемую князьями; помещиков, называемых дворянами, и крестьян.

Знать. Князья, или герцоги, некогда были главами маленьких государств, на которые была поделена эта страна, но со временем все они были подчинены князьями владимирским, перенесшими свою резиденцию в Москву и принявшими титул великого князя. Потомки этих фамилий до сих пор сохраняют свой древний титул, и некоторые поляки, переехавшие сюда, выдвинувшись, присвоили себе такое же достоинство под тем предлогом, что они ведут свой род от воевод. Этот титул ценится по-разному, в зависимости от доходов или занятий носящего его лица. Те герцоги, которые приспособились к условиям и получили поместья в обмен на свою незначительную независимость, до cиx пор живут с некоторой пышностью; другие поднялись снова благодаря своей гражданской или военной службе, тогда как остальные доведены до полной нищеты и ничтожества. Два года тому назад в драгунском полку князя Меншикова 32 около трехсот князей [67] были простыми солдатами 33. С целью устранить путаницу с этим титулом, царь сначала своей деятельности стал вводить некоторые изменения. Император пожаловал титул графа покойному первому министру царя Головину 34 и генералу Гордону 35; Александр Меншиков, фаворит царя, получил титул князя Империи четыре года тому назад. Но так как амбиции царя растут вместе с его успехами, он задумал ввести собственные почетные титулы и вскоре после этого сделал князя Меншикова герцогом Ингрийским. Когда господин Головкин 36, нынешний первый министр царя и великий канцлер, был пожалован титулом гpaфa от императора, то вскоре он получил тот же титул и от царя, который с тех пор пожаловал графскими титулами [также] великого адмирала Апраксина 37 и лорда хранителя печати Зотова 38, вовсе не обращаясь к имперскому двору, и намеревается постепенно ввести титулы баронов и рыцарей. Он уже учредил рыцарский орден в честь св. Андрея, кавалеры которого носят голубую ленту и звезду в подражание ордену Подвязки 39.

Помещики. Дворяне - это сельские помещики, большинство которых держит свои земли рыцарской службой; они обязаны являться на войну верхом. Раньше было достаточно послать хорошо вооруженного конного человека, но нынешний царь заставляет дворян самих или их сыновей служить лично, если они не могут откупиться достаточно крупной суммой у его министров. Когда дворяне находятся в армии, им не разрешается иметь слугу, хотя они могут быть хозяевами нескольких сот крестьян, и должны сами выполнять все обязанности простых солдат. Но самое большое унижение для них то, что те из их крестьян, которые хотят завербоваться в армию волонтерами, немедленно объявляются свободными и на равном положении со своими хозяевами 40, хотя вопрос чести еще не настолько признан, чтобы дать много примеров такого рода. Те дворяне, что живут в своих поместьях и находятся далеко от Москвы, пользуются большой свободой и [68] держатся очень высокомерно, хотя перед офицерами и высшей знатью они смиренны и заискивают. Поистине эта страна является превосходной моделью грандданса Байеса, где каждый, кроме крестьян, имеет свою долю унижения и почитания.

Крестьяне. Крестьяне - настоящие невольники, подчиненные деспотичной власти своих господ, их можно передавать с их личным имуществом. Ничего они не могут назвать своим собственным, и это делает их очень ленивыми. И когда исполнено задание хозяев и запасено немного хлеба и дров на год, они считают главное дело своей жизни выполненным, а остальное время бездельничают или спят. И все же они довольны жизнью: пара глиняных горшков, деревянная миска, деревянная ложка и нож составляют всю их домашнюю утварь. Они пьют воду, едят овсяную кашу, хлеб, соль, грибы и коренья, по праздникам немного рыбы или молока, если это не пост, но мясо очень редко. Так простой обычай в них посрамляет притворную суровость философии и ложное благочестие и прекрасно готовит их к тяготам войны, что, будучи привычным их образу жизни, безусловно получит сильное развитие в народе, который не задумываясь идет на смерть и мучения и обладает таким пассивным мужеством, как ни одна другая нация в мире...

Новый план. В 1710 году царь осуществил новый проект, который со временем может привести к большим изменениям: разделил империю на 8 губерний 53.

Москва со всеми принадлежащими ей областями отдана г-ну Стрешневу 54, главе военного ведомства.

Архангельск - князю Голицыну 55, бывшему посланнику в Вене.

Азов и Дон - графу Апраксину, великому адмиралу.

Казань и Астрахань - генерал-лейтенанту Апраксину 56 его брату.

Киев и Украина - генерал-лейтенанту Голицыну 57, который был военным комиссаром войск московитов в Саксонии.

Сибирь - князю Гагарину 58.

Ливония, Ингрия, Псков и Новгород - князю Меншикову, фавориту.

Смоленск - господину Салтыкову 59.

Воронеж и верфи должны быть отдельной маленькой губернией, что царь сохраняет в тайне 60. [73]

Эти губернаторы распоряжаются всеми делами - военными и гражданскими, получают доходы, оплачивают все расходы в своих нескольких провинциях и ежегодно посылают определенную сумму в большую казну, свободно от всех обложений; они имеют абсолютную власть во всем, помимо того, что касается регулярных войск, которые никогда не должны быть ни под их руководством, ни оплачиваться ими. Хотя они квартируют на подвластных тому или иному губернатору территориях, но должны получать приказы непосредственно от царя и его генералов 61.

Царь. Нынешнему царю тридцать восьмой, год; государь красив, крепкого телосложения и здоровья, но которое в последнее время сильно подорвано вследствие нерегулярного образа жизни и переутомления. Он был подвержен сильным конвульсиям, причиной которых, как говорят, стал яд, подсыпанный ему в юности по приказанию его сестры Софьи 62; из-за этого он не любил, чтобы на него смотрели, но в последнее время почти избавился от конвульсий. Он чрезвычайно любознателен и трудолюбив и за 10 лет усовершенствовал свою империю больше, чем любой другой смог бы сделать в десятикратно больший срок, и что еще более удивительно - сделал это без какой бы то ни было иностранной помощи, вопреки желанию своего народа, духовенства и главных министров, одной лишь силою своего гения, наблюдательности и собственного примера63. Он прошел все ступени должностей в армии - от барабанщика до генерал-лейтенанта, на флоте - от рядового матроса до контр-адмирала, а на своих верфях - от простого плотника до корабельного мастера 64. Дальнейшие подробности, хотя они и были бы интересны, заняли бы здесь слишком много места. Царь имеет добрый нрав, но очень горяч, правда, мало-помалу научился сдерживать себя, если только вино не подогревает его природной вспыльчивости. Он, безусловно, честолюбив, хотя внешне очень скромен; недоверчив к людям, [74] не слишком щепетилен в своих обязательствах и благодарности; жесток при вспышках гнева, нерешителен по размышлении; не кровожаден, но своим характером и расходами близок к крайности 65. Он любит своих солдат, сведущ в навигации, кораблестроении, фортификация и пиротехнике. Он довольно бегло говорит на голландском, который становится теперь языком двора. Царь живет очень скромно. Будучи в Москве, никогда не располагается во дворце, а поселяется в маленьком деревянном доме, построенном для него в окрестностях [столицы] как полковника его гвардии. Он не держит ни двора, ни выезда, ни чего-либо иного, отличающего его от обычного офицера, кроме тех случаев, когда появляется на публичных торжествах.

Двор. Двор прежних царей был очень многочисленным и пышным, по торжественным случаям наполнялся боярами, или ближними советниками, со всеми чиновниками каждого приказа, знатью и помещиками, которые должны были появляться при дворе в силу своих почетных титулов и знатности без какого бы то ни было жалования. Например, кравчие, каковых лишь двое из первейшей знати, и эта должность считалась очень почетное; стольники, в обязанности которых входило выполнять различные важные поручения, принимать послов и т.д.; спальники. Носящие эти два последних звания весьма многочисленны, и эти звания переходят от отца к сыну, хотя обычно утверждаются государем. И, наконец, гости, или крупнейшие купцы. Во время публичных празднеств или церемонии все они получали из казны богатое парчовое платье, подбитое мехом, которое возвращали сразу же после выхода. Но нынешний царь совершенно упразднил эти церемонии, не учредив никакого другого двора. Некоторые говорят - из экономии средств во время войны, но причина кроется скорее в особенностях его характера, которому противны подобные условности. На любой церемонии царя сопровождают офицеры его армии и знать без [75] какого-либо соблюдения рангов, что выглядит довольно эффектно.

Фаворит. Фаворит царя Александр Меншиков - очень низкого происхождения. Мальчиком он случайно повстречался царю на улице и за какие-то неудачные ответы 66 был определен в число придворных царя. Начиная с этого шага, Меншиков постепенно вырос в самую могущественную некоронованную особу в Европе; его основным достоинством было усердие и расторопность. Кое-кто полагал, что близость царя и фаворита походила скорее на любовь, чем на дружбу, они часто ссорились и постоянно мирились, хотя любой из этих случаев мог оказаться фатальным, до чего порой бывало недалеко. Меншиков не обладает выдающейся внешностью, он малообразован, так как царь никогда не позволял ему учиться читать и писать (Взгляд: - здесь, по-моему, неверное представление, ибо есть письма Меньшикова к Петру), а чересчур стремительное возвышение не оставляло ему времени для наблюдений и приобретения жизненного опыта. От имени царя он пользуется неограниченной властью во всех делах, свои личные страсти ставит выше любых интересов, чем часто противоречит приказам царя, и если доходит до разногласий, обычно старается скрыть предмет спора от своего повелителя. Меншикова не любит простой народ, а еще менее старая знать и высшие офицеры, которые открыто составляют против него заговор, возглавляемый великим адмиралом Апраксиным. Меншиков стал князем Империи в 1706 году, герцогом Ингрийским – в 1707 и фельдмаршалом в 1709. Он лютый враг фельдмаршала Шереметева и часто ставил того на грань падения 67. Он создал себе двор, как у мелких германских князей, состоящий из гофмейстеров, гоф-маршалов, секретарей и т.п., по большей части иностранцев 68.

Канцлер империи. Господин Головкин - из древнего рода, он был верховным комнатным и после смерти графа Головина назначен канцлером империи, каковой высокий пост он скромно [76] отклонял в продолжение нескольких месяцев. Это джентльмен, наделенный здравым смыслом, весьма благочестивый и вообще человек чести. Никто не жаловался на его жестокость или несправедливость, хотя некоторые полагают, что он недостаточно решительно выступает против этих качеств в других людях 69. Он получил титулы графа Римской империи и России года три тому назад.

Вице-канцлер. Господин Шафиров 70 невысокого происхождения, его дед был из евреев, вывезенных из Польши в одну из прежних войн с нею; отец Шафирова был крещен, и сам он исповедует русскую религию. В 1705 г. он служил личным секретарем графа Головина, которому был совершенно необходим благодаря своему прилежанию и знанию голландского языка. После смерти графа он был назначен секретарем Посольского приказа, а в 1709 году – вице-канцлером при графе Головкине. Все внешние дела непременно проходят через его руки. У него больше опыта, нежели природных способностей. Он пользуется репутацией человека, ведущего дела вполне честно, но быстрое продвижение по службе сделало его высокомерным и, говорят, личные интересы не всегда позволяют ему разобраться в существе дела 71.

Ближний советник. Князь Долгорукий 72, который несколько лет тому назад был послом царя в Польше, часто присоединяется к двоим вышеназванным господам для консультаций по внешним делам, но исполнительная часть полностью лежит на них. Этот человек обладает здравым смыслом, хорошими манерами, скромен и честен 73.

Великий адмирал. Господин Апраксин - из хорошего рода, его предки были стольниками. Старая вдовствующая императрица, мать [77] старшего брата царя, - его сестра 74. Благодаря этому союзу он попал ко двору и оказался в милости, а вскоре продвинулся с помощью своего живого ума и сознания, не отягощенного никакими угрызениями совести, которые могли бы помешать его карьере. В продолжение многих лет он был комиссаром Адмиралтейства, а после смерти графа Головина произведен в адмиралы. В 1709 году он был назначен губернатором Ингрии в отсутствие князя Меншикова 75 и имел счастье видеть, как солдаты шведской армии под командованием генерала Любеккера забивали своих коней и по необъяснимой причине ретировались из этой провинции 76. Эта неудача [Любеккера] обернулась его [Апраксина] собственной заслугой и повысила его репутацию в глазах государя. Апраксин очень мстителен и не чурается подарков; он открыто выступает против фаворита, и его очень ценят при дворе, но невоздержанность к напиткам в обществе царя порой служит для него источником неприятностей.

Фельдмаршал. Фельдмаршал Шереметев 77 - из очень древнего рода, известного тем, что давал удачливых генералов в войнах против татар. На его долю также выпал успех в последней турецкой войне. Во время своего путешествия в Италию Шереметев провел операцию на мальтийских галерах и был удостоен креста этого ордена 78. Он самый благовоспитанный человек в этой стране и много вынес из своих путешествий; у него блестящий выезд и он сам ведет блестящий образ жизни; его чрезвычайно любят солдаты и почти обожает народ. Шереметев бодр в свои шестьдесят с лишним лет, имеет хороший характер, честен и как никто другой обладает личной храбростью, но недостаточно опытен в действиях против регулярных войск 79. Он часто подвергается преследованиям фаворита и не раз просил об отставке, однако неизменно получал отказ 80.

Есть еще несколько министров, входящих в тайный [78] совет, но поскольку они занимаются внутренними делами, не пользуются особой милостью и не оказывают заметного влияния на дела государства, я не стану утруждать вас перечислением их имен и постов, а перейду к небольшому сообщению о богатствах царя.

Богатства. Серебряная монета. Торговой монетой в Московии является маленькая серебряная монета размером примерно с английский пенс, называемая копейкой.

3 копейки составляют алтын

10 копеек - гривну

25 копеек – по [лу] полтину

50 копеек - полтину

100 копеек - рубль.

Раньше не было других монет, кроме копеек, а остальные названия обозначали только их число для удобства счета, но в 1703 году были выпущены большие количества металлических монет: рублей, полурублей и т.д., хотя основную кассу денег по-прежнему составляют копейки 81...

Торговля. Если иметь в виду запасы серебра и ценность монеты, то деньги в этой стране столь сильно зависят от торговли, что необходимо упомянуть здесь главные ее направления.

Ввоз. Товары, главным образом ввозимые из Англии, - это всевозможные шерстяные изделия, свинец, олово, красильное дерево, индиго, оловянная посуда, ладан, самородная сера, гваяковое дерево. Голландцы и гамбуржцы, кроме того, привозят вина, бумагу, квасцы, изделия из стекла, специи, талеры, серебро в слитках, золотые и серебряные галуны, парчу, силезское сукно и всякого рода галантерею.

Вывоз. В Англию вывозят в основном пеньку, лен, ворванный жир, полотно, поташ, ревень, рыбий клей, воск, смолу, юфть и икру, два последних товара вывозят в Ливорно 93. Голландцы и гамбуржцы вывозят, далее, древесную золу, мачты, высушенные и соленые кожи, сало, соболей, конопляное семя, рогожу и свиную щетину. [81]

Морские промыслы. Их охота на тюленей, которых добывается около 10 тысяч в год, дает 5 тысяч мер жира; шкуры и жир посылают в Англию. Моржи с Новой Земли обычно давали в год 30 груженных ворванью судов; бивни ценятся почти наравне со слоновой костью, но поскольку торговля монополизована одной компанией, она с каждым днем сокращается. Обычно три корабля, груженных треской и вяленой рыбой, каждый год отправляются в Данию; один корабль с соленой и сушеной семгой - в Бильбоа. Семгу и треску ловят в Северном океане у Кильдина и Колы 94, а соль привозят морем из Сент-Убеса 95...

Доходы царя могут составлять приблизительно 7 миллионов рублей в год 100, они поступают в основном:

Их источник. От таможенных пошлин на товары в Архангельске и проездных пошлин на товары, покупаемые или продаваемые в розницу внутри страны.

От монополий, находящихся в руках царя. Поташ дает до 40 тысяч талеров в год 101; древесная зола - 125 тысяч талеров 102; икра - 30 тысяч испанских талеров 103, кроме того, что потребляется в стране; ревень - около 20 тысяч талеров 104. Все эти товары продаются исключительно на талеры. Смола в 1706 году дала 40 тысяч талеров, а другая [партия] - 10 тысяч рублей; позже смолы продавалось очень мало 105.

От внутренних монополий. Соль приносит 500 тысяч рублей 106; суммы от табака, плиточного и брускового, продаваемого только чиновниками царя, точно не известны; в казну поступают меха из Сибири; водка и пиво в одной только Москве приносят ежегодно 600 тысяч рублей.

От монетного двора путем перечеканки талеров получают 120 процентов прибыли.

От старой монеты - 30 процентов 107.

От медной монеты - 65 процентов 108.

От китайской торговли, которая при умелом ведении дела приносила бы 200-300 тысяч рублей ежегодной прибыли 109. Идущие туда грузы - это несколько видов европейских товаров, но преимущественно меха, такие как соболя, горностаи, черные лисы и серые белки из Сибири; в обратном направлении идут камчатные ткани, миткали, синее полотно, золото, гобелены, фарфор и лекарства. Большую часть всего этого обычно продавали в Литву и Польшу, но [83] торговля с ними теперь почти совершенно заглохла.

От персидской торговли, откуда шелк-сырец, ковры, парча, атлас, драгоценные камни и сафьян вывозятся главным образом армянами, платящими лишь два процента пошлины за те товары, которые по старой привилегии везут через владения царя, не торгуя по пути 110.

От новых налогов на гербовую бумагу; на все судебные процессы, за которые платят 10 процентов оспариваемой стоимости; на печи, или дымоходы; на все упряжные лошади и экипажи; все бани, каких в каждом селении есть по одной общественной и каждый знатный дом имеет свою частную, обложены налогом по рублю в год 111.

От монастырских земель, которые были весьма значительны, но взяты царем в свои руки и управляются мирской комиссией; материальное обеспечение монастырям выплачивается в соответствии с численностью монахов в каждом монастыре.

От земельного налога и царских доменов.

Все выплаты царя производятся в пределах текущего года, что очень затрудняет для него ведение нынешней войны. Ибо хотя его общий долг не превышает 200 тысяч рублей, его казна из-за дурного управления не может найти кредита и на 10 тысяч; купцы также не хотят давать переводных векселей, пока не получат денег 112.

Рудники имеются такие:

Железные, есть несколько незначительных в России и очень хороших в Сибири 113.

Медный, близ Олонца 114.

Серные, близ Казани и в горах, служащих границей с Сибирью 115.

Горячие источники и минеральные воды найдены под Терками на Каспийском море.

Селитра из Киева и Рыбной на Украине не уступает никакой другой в мире 116.

В 1709 году некий инженер, посланный в пустыни между Азовом и Киевом, отыскал три рудника с различной [84] рудой на реке Кундручи, впадающей в Дон выше города Черкасска. На других малых реках, которые впадают в Донец, он нашел старые плавильные печи, выработки нескольких рудников. По общему мнению, это остатки генуэзских колоний. Инженер утверждает, что в некоторых рудниках есть купорос и ртуть или хорошее олово 117....

Лошади. Знать обязана поставлять лошадей для драгун по цене 7 рублей за лошадь, выплачиваемых, из царской казны, хотя лошади часто обходятся им по 10 или 12 рублей. Некоторые полки посажены на шведских лошадей, захваченных у Переволочной; лошади остальных весьма плохи 136. Большинство драгун - дворяне, обязанные служить за право владения своими землями.

Артиллерия. Артиллерия очень хорошо обеспечена; большие пушки, как правило, бронзовые, обычно от 3- до 36-фунтовых, отлитые после качала нынешней войны либо из старых орудий, которые были накоплены предками этого царя без какого-либо разумного учета калибра, или из колоколов, которые около 10 лет тому назад каждая церковь и каждый монастырь, в зависимости от своей величины и дохода, должны были поставить на литейный двор. В 1708 году в одной только Москве была тысяча орудия, от 1- до 60 - фунтовых; арсеналы Пскова, Смоленска и Киева были заполнены соразмерно 137. Помимо полевой артиллерии, каждый батальон имеет две длинных 3-фунтовых бронзовых пушки 138.

Мортиры отлиты из меди или из сибирского железа 139, они имеются всех калибров. Царь сам очень искусен в [89] пиротехнике, является капитаном своих бомбардиров 140 и имеет по большей части иностранных офицеров, которых он нанял в Англии или Голландии после последнего мира.

Порох делают в Москве сильный и хороший, кроме тех случаев, когда должностные лица в своих личных интересах смотрят сквозь пальцы на нарушения в процессе его изготовления. Магазины не заполнены должным образом припасами, но за короткое время могут быть приготовлены достаточные количества пороха, поскольку имеется несколько мельниц и всегда в достатке хорошая селитра с Украины 141.

Сообщение об успехах царя в создании флота.

Флот. Первый корабль был построен для развлечений царя, когда он был еще очень юн, на Белом озере - большом озере примерно в трехстах милях от Москвы 142.

Зимой 1695 года в Москве было изготовлено несколько полугалер и бригантин и санным путем доставлено в Воронеж, где их собрали и послали вниз по Дону для участия в осаде Азова 143.

В 1696 году, когда из Голландии прибыло значительное число корабельных плотников и с ними два итальянца один греческий мастер из Венеции 144, в Ступине и Воронеже начал строиться флот, для чего вся империя была поделена на 84 части, каждой из которых надлежало поставить корабль или эквивалентное количество галер, бригантин и малых судов 145. Высшая знать, назначенная наблюдать за этой работой в отсутствие царя, заключала контракты о постройке кораблей с иностранцами, которые из-за нехватки опыта, сухого леса и при недостатке времени, а также из своекорыстных побуждений строили корабли очень непрочно, из сырого и плохого леса, так что они гнили еще до завершения постройки 146. Царь, узнав об этом по возвращении из Великобритании, постепенно утратил всякое расположение к голландскому кораблестроению и голландским мастерам и уволил их, так как мог получить [90] английских 147. Последними кораблями, построенными голландцами, были 11 фрегатов в Ступине в 1703 году 148.

Места, где строятся корабли. Поскольку флот строится на больших реках, далеко от моря, может быть полезным привести краткое описание мест, где есть или основаны верфи.

Ступино. Ступино - маленький город на реке Воронеж, примерно в двадцати милях выше Воронежа.

Воронеж. Воронеж - другой маленький город, расположенный на 50-м градусе 20 минутах северной широты и 63-м градусе [восточной] долготы на реке Воронеж, в восьми английских милях выше ее устья, где она впадает в Дон, В 1696 году царь начал строить там каменный арсенал для хранения всякого рода запасов 149. Корабли здесь и в Ступине строились на стапелях на суше, но их невозможно было спустить на воду без больших затруднении, разве только весной 150. Во избежание этого неудобства в 1702 году в устье реки были устроены шлюз и сооружения для подъема и спуска воды в любое требуемое время; с помощью этих средств в 1703 году 15 кораблей были поставлены на суше для перестройки 151. Но так как должным образом не заботились о том, чтобы держать шлюзы открытыми весной, когда паводки несут большие количества песка, вымываемого из соседних гор, канал начал засоряться, и где прежде было 17 футов воды, осталось едва 6.

Эта неприятность вместе с нездоровым воздухом, болотистой местностью и тем, что весной люди были подвержены болотной лихорадке, унесшей нескольких человек, вынудила царя думать о переносе верфи. Когда в 1705 году реку обследовали в поисках подходящего места для устройства нескольких доков, великий адмирал Апраксин выбрал [91] маленькое селение Тавров в шести милях ниже [по течению реки], вопреки мнению всех корабельных плотников и шлюзовых мастеров, которые утверждали, что поскольку берега песчаные, там невозможно устроить фундамент, который уберег бы доки от напора паводков 152. Но адмирал из своих личных соображений продолжал упорствовать, и в 1706 году под руководством поляка Анисея Микетовича было начато строительство восьми доков 153. В 1707 году ворота и фундамент, конечно, снесло и, несмотря на все возможные предосторожности и исправления, та же судьба постигла их в 1708 году. Однако, поскольку в том же году были отданы точные приказания заложить здесь четыре 80-пушечных, три 48-пушечных и один 24-пушечный корабль 154, плотники предпочли открыть ворота во время паводка и впустить воду, а не ждать, пока она сорвет фундамент дока и одновременно разрушит каркасы кораблей, как это случилось с одним из них годом раньше. Это вызывает весной большую задержку примерно на шесть недель, и тогда все люди бездельничают.

Царь, побывав там весной 1709 года и убедившись в существовании этих затруднений, приказал положить на корабли обшивку, чтобы они не пропускали воду, а затем оставить работу, которая обошлась более чем в 160 тысяч талеров и 3-4 тысячи человеческих жизней 155. Новое строительство было начато в устье реки Осереды, которая образует маленькое озеро незадолго до своего впадения в Дон, примерно в 100 английских милях ниже Воронежа; туда уже направлен инженер для составления плана фортификации 156, так как это место расположено в степи, или пустыне, открытой для [нападений] мятежных казаков и неожиданных набегов татар 157.

Река Дон, древний Танаис. Река Дон вытекает из Иван-озера, расположенного на 54-м градусе 15 минутах [северной широты], и оттуда течет примерно 500 английских миль до Азова, чуть ниже которого она впадает в Меотийское озеро на 47-м [92] градусе 20 минутах [северной широты]. Ниже Воронежа Дон имеет ширину от 300 до 600 морских саженей и с середины апреля до конца июня достаточно глубок для груженых судов, но в остальные месяцы вода так низка, что в нескольких мелких местах глубина не превышает полутора футов. В весенние паводки уровень воды в реке поднимается до 16-18 футов, и течение очень быстрое. В 1709 году царь отплыл из Воронежа с шестью бригантинами 10 апреля и прибыл в Азов 20-го того же месяца; два военных корабля, которые отправились вниз одновременно с ним, пришли туда приблизительно двумя неделями позднее 158.

Азов. Азов расположен в устье реки Дон, на 47-м градусе 27 минутах [северной] широты и 64-м градусе 32 минутах [восточной] долготы. В 1637 году он был взят казаками, которые владели им до 1642 года, когда он перешел к туркам и оставался в их руках до 1696 года, а затем был взят царем 159. Укрепления были перестроены и две маленькие крепости возведены в устье Дона 160. Эта гавань очень неудобна и почти непригодна для груженых кораблей, поскольку Дон разделяется на несколько рукавов, течение недостаточно сильное, чтобы очистить устья реки от засоряющего ее песка, и в большинстве мест глубина воды остается не больше 6-7 футов 161, так что военные корабли могут выйти в море только в весеннее половодье, а в другое время должны быть облегчены от своей артиллерии и т.д.; или же когда сильные ветры принимаются дуть с моря в продолжение нескольких дней кряду, поднимая воду на очень большую высоту, как это обыкновенно бывает осенью в Финском заливе.

Таганрог. Вследствие этой трудности царю пришлось подыскивать другую гавань, и он остановил свой выбор на мысе к западу от Азова, который вдается в Меотийское озеро; там [93] царь построил очень хороший город, регулярные укрепления и большой мол, подобный тому, что в Тулонской гавани, а для большей безопасности перед входом был сооружен редут в виде рисбанка 162. Когда эти работы начинались, гавань была достаточна глубока для боевых кораблей, но по мере строительства мола песков стало больше, и теперь 50-пушечный корабль не может пройти в гавань или выйти из нее без камелей, как через Пампус; так что она не может служить убежищем при отступлении от неприятеля или при непогоде 163.

Меотийское озеро. Меотийское озеро имеет около 300 английских миль в длину и миль около ста в ширину; отливы и приливы в нем как в Средиземном море, вода у берегов очень мелкая, бывают сильные штормы и короткие волны.

Лодейное Поле и Олонец. Царские корабли для Балтики строятся в Лодейном Поле и Олонце 164 - селениях, расположенных на двух маленьких реках: на северовосточной стороне Ладожского озера 165.

Петербург. В Петербурге есть маленькая верфь, где строятся всевозможные шлюпки и малые суда и ремонтируется некоторые фрегаты 166. Это любимый город и порт царя, построенный на двух маленьких островах реки Невы, которая там достаточно широка и глубока, чтобы 60-пушечние корабли могли подходить прямо к стенам крепости. Основание этому новому городу было положено вскоре после взятия Ниеншанца, который царь разрушил. Царь надеется, что новый город когда-нибудь может стать вторым Амстердамом или второй Венецией. Чтобы заселить его, знати было приказано переехать туда из самой старой части страны, хотя трудности и были немалыми, поскольку климат [94] [в Петербурге] слишком холодный и почва слишком болотистая, чтобы обеспечить необходимое для жизни, и все это привозят из соседних областей. Однако царь очарован своим новым творением и скорее готов был бы потерять лучшую из своих провинций, нежели этот бесплодный уголок 167.

Крепость строится на отдельном острове, с хорошими каменными бастионами 168 на свайном фундаменте, но размеры ее слишком малы, чтобы обеспечить удовлетворительную оборону в случае нападения. Осенние наводнения причиняют много неудобств, иногда ночью вода неожиданно поднимается до вторых этажей, так что скот часто уносит, а жители едва спасаются на верхних этажах своих домов 169. По этой причине они не могут устроить складов либо погребов; землю также нельзя копать, поскольку на глубине двух футов выступает вода. Река редко или никогда не очищается ото льда раньше середины мая, и корабли не могут находиться в море позднее конца сентября, не подвергаясь большой опасности.

Архангельск. В Архангельске царский транспорт находится в очень хорошем состоянии, там же стоит 16-пушечный фрегат и другой - 20-пушечный. Несколько купеческих кораблей строится здесь почти ежегодно голландским мастером, под началом которого работают русские плотники 170.

Казань. В Казани около сорока от 8- до 14-пушечных фрегатов, построенных там, но с неверными пропорциями, гниет на берегу 171...

(далее множество цифр и сведений о судостроении на этих верфях, кому интересно, пройдите по ссылке почитать в източнике)

Коммуникации между Доном и Волгой. Коммуникации, которые царь распорядился устроить между несколькими реками с целью развития своей торговли и мореплавания, находятся между Доном и Волгой.

Дон и Волга. Первая попытка прокопать проход была сделана в 1560 году султаном Селимом для более удобной перевозки его армии в Астрахань и на Каспийское море [в войне] против персов, но осуществить его замысел помешали беспрерывные нападения казаков и русских 225. Это предприятие оставалось втуне примерно до 1693 года, когдацарь нанял инженера, полковника Брекеля, для работ по строительству коммуникации. Однако с Брекелем весьма дурно обходился князь Борис Алексеевич Голицын 226, губернатор этой, провинции; он открыто возражал против работ и не хотел поставлять людей и материалы во исполнение приказов царя. Инженер, чтобы избавиться от его преследований, бежал в Персию. В 1699 году на эту службу был нанят другое инженер, капитан Перри, но он столкнулся с таким же противодействием со стороны князя Голицына, как и его предшественник. Несмотря на это, работы вполне успешно велись до конца декабря 1710 года 227, когда царь приказал отложить их до окончания волны, поскольку ему было нелегко при теперешнем положении дел выделять необходимое для этого количество людей. Земляные работы выполнены приблизительно на половину; для завершения дела потребовалось бы 12 тысяч человек и лет пять времени. Канал должен был быть достаточно широк и глубок для прохода 80-пушечных кораблей; его нужно [103] прокопать на расстояние около трех английских миль между реками Иловля и Камышинка, и на пути стоит большая гора. Первая река впадает в Дон примерно в 130 английских милях от канала, а вторая - в Волгу, примерно в 9 английских милях от него. Начаты, но не закончены 6 шлюзов, и еще 6 должны быть построены на Камышинке. Всего от Иловли до того места, где Камышинка впадает в Волгу, 62.300 английских футов 228.

Дон и Ока. Вторая коммуникация – посредством канала близ Иван-озера, между рукавом реки Дон и Тулой, впадающей в Оку. Это сооружение длиной свыше 8 английских миль и имеет несколько каменных шлюзов, хотя и не вполне завершенных, и предназначенных для прохода только небольших судов 229.

Волга и Ладожское озеро. Третья коммуникация – между Волгой и Волховом, рекой, которая течет мимо Новгорода и впадает в Ладожское озеро. Этот канал прокопан близ Вышнего Волочка, протяженностью, я полагаю, не более английской мили и совершенно окончен 230. Этой весной туда был послан математик для составления точного плана канала и верховьев обеих рек 231. Другой инженер был в то же время отправлен для обследования рек вокруг Белого озера и других озер с целью определить, не найдется ли более удобного прохода в Ладожское озеро, так как на реке Волхов ниже Новгорода есть два или три опасных порога. Эта коммуникация, как кажется, скорее любопытна, нежели практически полезна, потому что фрегаты, которые теперь ведут из Казани, находятся в пути уже три года 232; они вмерзают в лед на шесть зимних месяцев; при весенних паводках в продолжение 5-6 недель они едва ли могут подниматься вверх по Волге; к осени вода очень низка, и суда часто приходится верповать в обход кос и песчаных мелей. Этой зимой на заготовку в Казани дуба для 50-пушечных [104] кораблей послали плотника 233; там бревна предполагали грубо обтесывать и отправлять на плоскодонных судах в Петербург 234. По времени, которое они будут находиться в пути, станет ясно, может ли эта коммуникация использоваться для торговли.

Заключение. Изложенные наблюдения о состоянии России - это все, что я счел необходимым сообщить, пока влияние в нынешней войне и роль в общих делах Европы не сделали эту страну лучше известной иностранцам.

(пер. Н. Г. Беспятых)

Текст приводится по изданию: Россия в начале XVIII в. Сочинение Ч. Уитворта. М. АН СССР. 1988

© текст - Беспятых Н. Г. 1988

"Ч. Уитворт родился в Блауэрпайпе (графство Стаффордшир) в 1675 г. У нас нет сведений о его воспитании и образовании, известно только, что он был воспитанником видного английского дипломата и поэта Дж. Степни (G. Stepney, 1663-1707) и побывал с ним при нескольких германских дворах. По отзыву самого Дж. Степни, Ч. Уитворт вырос в наиболее глубокого знатока британской политики времен королевы Анны. В 1702 г. он был назначен резидентом в Регенсбурге, а 2 сентября 1704 г. - чрезвычайным посланником в Москве. Прибыв в русскую столицу 28 февраля 1705 г., Ч. Уитворт оставался в России на протяжении пяти лет - до 24 марта 1710 г."

ИСТОЧНИК 

Кто такие баскаки?

 

Баскаческая организация на Руси

 

С. А. Маслова

БАСКАЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ НА РУСИ: ВРЕМЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ И ФУНКЦИИ

В середине XIII в. территория Руси оказалась под властью монгольских завоевателей. Русь признала зависимость от ханов Золотой Орды и была вынуждена принять на своей своих землях монгольских чиновников. Особое место среди них занимали баскаки.

Первым попытался дать оценку институту баскачества Н. М. Карамзин. Ученый назвал баскаков «тиранами, а после мздоимными друзьями наших владетелей»; они «представляя в России лицо хана, делали, что хотели»¹. Более сдержанной позиции придерживался С. М. Соловьев: «Через удаление баскаков, численников и сборщиков дани князья освободились совершенно от татарского влияния на свои внутренние распоряжения; но и во время присутствия баскаков мы не имеем основания предполагать большого влияния их на внутреннее управление, ибо не видим ни малейших следов такого влияния»². Свой взгляд на должность баскака предложил И. Н. Березин: «Баскаки были посылаемы из Орды в покоренные земли для перечисления народа и сбора податей»³.

В историографии советского периода развернутую характеристику баскакам дал А. Н. Насонов, выдвинувший тезис о существовании на Руси монгольской военно-политической организации. Ее появление ученый связывает с татарской переписью, зафиксированной летописями под 1257 г. Эту перепись проводили численники. С уходом численников на Руси были сформированы особые отряды из местного населения. Командный состав этих отрядов — десятники, сотники, тысячники, темники — состоял из монголов. Эти формирования поступали в распоряжение баскаков. Баскаки, по определению исследователя, — «монгольские военачальники, командовавшие отрядами, набранными из населения завоеванной страны»⁴. Прямым известием о существовании таких отрядов ученый считает летописный рассказ о курском баскаке Ахмате⁵. По мнению Насонова, следы пребывания баскаческих отрядов сохранились в названиях русских селений, производных от слова «баскак». Значительное число таких названий встречается в Центральной России⁶. Как считал Насонов, «баскаческие отряды были поставлены в Муромской, Рязанской и Суздальской земле»⁷. По летописным упоминаниям, баскаки держали баскачества разных княжений, но сведения о том, сколько их было, и указания на конкретные города и княжества, где они сидели, не сохранились⁸. Функции баскаков Насонов определяет как военные: «По своему значению баскаческие отряды заменяли, в сущности, войска монгольские. Можно догадываться, что основной обязанностью баскаков была служба внутренней “охраны”. Они должны были “держать в повиновении” покоренное население»⁹. Кроме того, «баскаки имели ближайшее отношение к сбору налогов. Нет указаний, однако, чтобы в их постоянную обязанность входил сбор налогов»¹⁰. По мнению Насонова, вернее предположить, что обязанность баскаков заключалась не столько в сборе дани, сколько в поддержке сборщиков, особенно когда требовалось вмешательство военной силы¹¹. Исчезновение баскаческих отрядов ученый связывает со временем смуты в Орде в конце XIII в., когда «произошли, по-видимому, некоторые изменения в организации эксплуатации русского Северо-Востока»¹². А. Н. Насонов ограничивается констатацией факта — после смерти Менгу-Тимура в 1280—1282 г. сведений о наличии баскаков в Тверском, Московском и Переяславском княжествах нет. Зато есть летописное известие о наличии еще в начале XIV в. баскаков в Ростовском княжестве¹³.

Свою трактовку о назначении баскаческой организации предложил А. А. Семенов: слово «баскак» «несомненно, имеет значение охранения, ограждения, защиты. Баскаки — монгольские опекуны эмиров, на обязанности которых лежали заботы и наблюдения за восстановлением мирной жизни и за ее правильным функционированием... В монгольском Иране должность баскака была высокою и ответственною, он был высшим блюстителем в области интересов монгольских владык и вместе с тем защитником прав местного населения»¹⁴. Таким же защитником местного населения от злоупотреблений не только монголов, но даже своих собственных владетелей, по мнению ученого, баскак выступает на Руси: «Амраган, будучи в великом княжестве Владимирском великим баскаком... являлся там полномочным представителем монгольского хана, следившим за действиями великого князя, чтобы его поступки не только не шли во вред монгольской власти, но и во вред его собственным подданным, и притом, если хан предоставлял какие-либо льготы тому или иному русскому сословию, то баскак должен был следить не только за тем, чтобы их не нарушали татары, но и его вассалы, русские князья», более того, «баскаки принимали участие во внешнеполитических действиях русских князей, поддерживая их разумные действия, клонившие к продлению мира и к приобретению новых земель»¹⁵. Семенов считает, что русское значение слова «баскак» «целесообразнее всего было бы передать термином “ханский наместник” в том или ином княжестве с функциями генерального прокурора, причем для осуществления полноты своей власти баскаки имели в своем распоряжении соответствующих чиновников разной компетенции и военные отряды»¹⁶. Сбор дани в прямую обязанность баскаков не входил¹⁷. Напротив, они являлись начальниками чиновников, осуществлявших сбор дани в пользу хана, — «данщиков» и «пошлинников»¹⁸.

В 1937 г. был опубликован труд Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда». После значительной доработки и дополнения, в 1950 г. вышло его второе издание — «Золотая Орда и ее падение», состоящее из трех частей. Две из них посвящены истории Золотой Орды и написаны А. Ю. Якубовским, одна — истории Руси и принадлежит перу Б. Д. Грекова. В этой части освещены проблемы монгольской власти на Руси. В своих выводах касательно института баскачества Греков в основном повторяет тезисы Насонова. Русские земли, по утверждению Б. Д. Грекова, не вошли непосредственно в состав Золотой Орды и рассматривались ханами как политически автономные, но находящиеся в зависимости от ханов и обязанные платить им дань¹⁹. Для сбора дани и проводились переписи. Для первой переписи, о которой «мы имеем глухие сведения», и сбора дани Батый послал баскаков. Новая перепись была проведена в 1257 г. при хане Берке, который прислал для этого уже специальных численников²⁰. Греков, в отличие от Насонова, считал, что баскаки появились на Руси до переписи 1257 г. Их делом было перепись и сбор дани, но потом эту функцию стали выполнять численники. В последующих летописных сюжетах в связи со сбором дани упоминаются именно они²¹. Непосредственной функцией баскаков Греков называет контроль над русскими князьями: «Посаженные на стол от имени хана князья становились в то же время под контроль ханской власти. Это относилось уже не только к великим князьям, а и к другим княжениям. Контроль этот осуществляли баскаки»²². Ссылаясь на летописи, Греков говорил о наличии баскаков в различных русских княжествах²³. Исчезновение баскаков ученый связывал с изменением порядка сбора дани и относил к первой половине XIV в., когда «сбор татарской дани возлагается на русских князей под ответственность великого князя»²⁴.

А. Ю. Якубовский называл баскаков, наряду с даругами, высшим чином в Золотой Орде, отмечая: «Видимо, термин “баскак” в самой Золотой Орде не употреблялся, а чиновников с его функциями называли монгольским словом “даруга”. В некоторых странах в ходу были оба термина». Так же, по мнению ученого, было и на Руси, что следует из ярлыков русским митрополитам. Термин «даруга» употребляли в значении высшего начальника над всеми поступлениями в казну. В каком отношении даруги стояли к правителю отдельной области, указаний не сохранилось, «надо думать, что они им были подчинены, хотя, вероятно, не во всем»²⁵. Ученый считает, что «по-видимому, в редких случаях функции даруги передавались самому правителю области, однако и тогда у последнего был чиновник с чином даруги. Термин “даруга” прилагался не только к высшему начальнику над взиманием повинностей, но и к его помощнику». При этом Якубовский полностью принимает точку зрения А. Н. Насонова о баскаках на Руси как военачальниках, державших в повиновении покоренное население, и вносит уточнение: «По -видимому, баскаки только на Руси были лишь военачальниками и в их обязанности не входила функция сбора дани»²⁶.

Баскаческой организации посвящена специальная статья А. А. Зимина²⁷. Ученый рассматривает один аспект темы — ликвидацию баскачества в Северо-Восточной Руси. Свои выводы Зимин основывает на сведениях Волоколамского патерика, составленного в начале XVI в. племянником Иосифа Волоцкого Досифеем Топорковым. Ликвидацию баскаческой системы на Руси ученый связывает с народными движениями 20-х годов XIV в. против татаро-монгольского ига. Хотя они не являлись основной причиной ликвидации баскачества, но «сыграли свою прогрессивную роль: в их ходе, как можно судить по рассказу Пафнутия, в Северо-Восточной Руси было ликвидировано баскачество... Татаро-монгольские ханы вынуждены были пойти на то, чтобы отныне дань собирали и отправляли в Орду сами русские князья»²⁸. Особенности и назначение системы баскачества, по мнению Зимина, «подробно выяснил Насонов»²⁹.

С выводами А. Н. Насонова согласился М. Г. Сафаргалиев: «Ко времени правления хана Берке относится, во-первых, проведение переписи (1257—1259) всего податного населения на Руси и в других улусах, во-вторых, учреждение постоянной военно-политической организации монголов в каждом подчиненном монголами улусе в лице десятников, сотников, тысячников и темников»³⁰. Они появились для поддержки баскаков в качестве внутренней государственной охраны на Руси и в других улусах, а сами баскаки на Руси появились раньше - еще при Батые³¹.

С критикой положения Насонова о существовании военно-политической баскаческой организации и десятниках, сотниках, тысячниках и темниках как лицах командного состава выступил В. В. Каргалов. Он указывает: «Нет упоминаний о том, что они пришли вместе с численниками и являлись татарами, и нет оснований считать их командным составом каких- либо военных формирований»³². Более вероятным исследователю представляется, что назначение баскаков связано с проходящей переписью. При этом он ссылается на указания источников на «тьму» монгольского времени как на податную единицу³³. Подверглась критике и трактовка Насоновым рассказа о курском баскаке Ахмате. «Ахматовы слободы» представляются В. В. Каргалову не местами стоянки вооруженных баскаческих отрядов, а торгово-ремесленными поселениями, куда сбегалось население под защиту баскака. Более того, созданы «Ахматовы слободы» были, видимо, в нарушение обычных норм³⁴. Топонимику русских поселений от слова «баскак» Каргалов связывает с землевладением монгольских феодалов на Руси, а не с местами расположения баскаческих отрядов³⁵. Отрицая существование баскаческих военных отрядов, исследователь обращает внимание на то, что в летописных рассказах о восстаниях в русских городах в 1262,1289,1320,1327 г. нет упоминаний о баскаческих отрядах, хотя в повествованиях о вооруженных выступлениях против присутствия монголов на Руси такие упоминания были бы наиболее вероятны³⁶. По мнению Каргалова, баскаки выступают не в качестве наместников, обеспечивающих подчинение местного населения ордынским властям при помощи собственных вооруженных отрядов, а «как представители хана, которые только контролировали деятельность русских князей и доносили хану о случаях неповиновения»³⁷. 

Связано это с тем, что система господства Золотой Орды была основана не на наличии военно-политической организации, а на угрозе карательных походов. Русские князья обладали по отношению к хану известной автономией, исключавшей существование на Руси татарской администрации³⁸. В этом вопросе В. В. Каргалов солидарен с Б. Д. Грековым. Для Каргалова особо важно следующее обстоятельство: «баскаки держали в повиновении не Русь (для этого в их руках не было вооруженной силы), а князей, принуждая их к покорности»³⁹. Говоря о сборе дани, ученый отмечает, что сами баскаки дань не собирали, они лишь следили за тем, чтобы это своевременно делали русские князья, не выходя из повиновения ордынскому хану⁴⁰. По мнению В. В. Каргалова, баскаческая организация появилась на Руси во второй половине XIII в. До этого времени на Руси собирали дань откупщики-«бесермены» при поддержке русских князей. В 60-е годы XIII в. ситуация изменилась: в 1262 г. из русских городов были изгнаны откупщики, а в 1263 г. скончался великий князь Александр Ярославич. Его преемник, Ярослав Ярославич, не смог обеспечить регулярное поступление ордынской дани без посторонней помощи. В это время на Руси появились баскаки, призванные наладить сбор дани. Исчезновение баскачества В. В. Каргалов связывает с антиордынскими выступлениями 20-х годов XIV в. и усилением великокняжеской власти, способной заменить деятельность баскаков. На территории Северо-Восточной Руси баскаки существовали до первой половины XIV в. Несколько дольше они продержались в Рязанской земле⁴¹. «Можно с уверенностью сказать, — полагает Каргалов, — что в великое княжение Дмитрия Ивановича Донского (1359—1389) баскачество исчезло повсеместно»⁴².

По мнению Г. А. Федорова-Давыдова, баскаки обычно осуществляли военное охранение. Иногда к этой функции добавляется и функция управления, наместничества. Баскаки были и откупщиками налогов. У Плано Карпини роль баскака в русских землях представлена как своего рода роль надсмотрщика над вассальными монголам местными правителями, сообщавшего татарам о непослушании местных властей. На Руси баскаки исчезли к началу XIV в., хотя на окраинах Рязанского княжества и в Туле баскаки имели власть до середины XIV в.⁴³ 

Согласно Федорову-Давыдову, до конца XIII в. на Руси основное управление осуществляла местная княжеская власть. Монголов интересовал сбор дани, надзор за ним вели баскаки. Они являлись представителями общеимперской монгольской власти, а не улуса Джучи. По сути, ханы до конца XIII в. делили с ними власть над Русью. С этого времени деятельность баскаков на Руси прекращается, и надзор за сбором дани переходит к ханам⁴⁴.

Свое мнение о баскаках предложил А. П. Григорьев: «Даруги — баскаки русских летописей — постоянно проживали на территории данного княжества и осуществляли общий контроль за сбором с него налогов в пользу хана. Главные баскаки, надзиравшие за деятельностью русских великих князей, жили в столице великого княжества. Некоторые баскаки были мусульманскими купцами-откупщиками, видимо, персами по происхождению»⁴⁵. А. П. Григорьев уравнивает термины «баскак» и «даруга»: «Известно, что тюркский термин “баскак” однозначно соответствовал монгольскому “даруга”»⁴⁶. Слово «баскак» на Руси утвердилось раньше и существовало более продолжительное время, чем слово «даруга». Это не мешало двум терминам обозначать одну и ту же должность. Понадобилось довольно длительное время для того, чтобы в дипломатической практике закрепился непосредственно монгольский термин⁴⁷.

Ю. В. Кривошеев в работе «Русь и монголы: исследование по истории Северо-Восточной Руси XII—XIII в.» рассматривает два аспекта баскаческой системы — функции баскаков и период их пребывания на Руси. По мнению ученого, «татары первоначально попытались ввести жесткий режим зависимости. Приспособив к сбору дани существующую сотенную организацию, к ней в качестве контролирующего органа был добавлен институт баскачества. Непосредственно сбором дани стали заниматься откупщики-“бесермены”. Однако уже в начале 60-х гг. — после крупного выступления горожан на Северо-Востоке Руси — от тотальной системы откупов ордынцы были вынуждены отказаться»⁴⁸. Вопреки утверждениям Насонова, Кривошеев отрицает существование военно-политической организации монголов на Руси. По его мнению, «создаваемая монголами при переписи структура преследовала прежде всего фискальные, а не военно-политические оккупационные цели»⁴⁹. Баскаки, согласно Кривошееву, «представляли собой постоянный институт ханской — по сути верховной — власти на Руси. Их присутствие - ханских наместников - означало прямую власть монголов над Русью»⁵⁰. Полемизируя с Насоновым, Кривошеев говорит, что у баскаков «слишком большие должности, чтобы быть на периферии. Их было, видимо, не много, и сидели они по городам, возможно, самым крупным в Северо-Восточной Руси»⁵¹. Татары на Руси занимались в основном сбором дани. На это и была направлена деятельность баскаков и других чиновников. Ордынские баскаки и русские князья, согласно Кривошееву, являлись высшими административными лицами, представлявшими внешнюю и внутреннюю власть соответственно. Им соответствовали чиновники рангом ниже, занимающиеся непосредственно сбором дани⁵². Ликвидирован институт баскачества был в конце XIII - начале XIV в., хотя в источниках, относящихся к южной окраине русских земель, баскаки упоминаются и в середине XIV в.⁵³ Ликвидация баскаческой организации, по мнению ученого, «связана с системой ордынской зависимости, которая сложилась на Руси. В силу тех или иных причин монголы не смогли установить жесткую зависимость, включая постоянное нахождение на Руси крупного чиновничества, полностью контролировавшего деятельность русских властных институтов. Зависимость, в конечном счете, свелась к выплате дани — именно это становится основным элементом русско-монгольских отношений»⁵⁴. Сбор дани осуществляли откупщики - мусульманские купцы. Впоследствии, уже с конца XIII в., сбор дани стали обеспечивать сами русские князья.

Таким образом, за все время изучения взаимоотношений Руси и Орды в историографии так и не сложилось единое комплексное представление о баскаческой организации на территории русских княжеств. Исследователи сходятся во мнении, что ликвидация баскаческой организации связана с изменением порядка взимания дани на Руси - переходом функции сбора ордынской дани от откупщиков-«бесерменов» к русским князьям. Произошло это к концу XIII — началу XIV в. ( крайняя дата - 20-е годы XIV столетия ). По вопросу о том, когда была введена на Руси баскаческая организация, ясности меньше. Ее появление связывают обычно с монгольской переписью, но исследователи расходятся во мнении, что это была за перепись — 1257 г. или более ранняя, достоверные сведения о которой не сохранились. Среди многообразия мнений о сущности баскаческой организации на Руси доминирует представление о баскаках как наместниках монгольского хана. Их основной обязанностью называют обеспечение сбора дани. В обобщающих трудах закрепился тезис А. Н. Насонова о существовании на Руси монгольских военных отрядов, во главе которых стояли баскаки⁵⁵.

Первым документально зафиксированным свидетельством пребывания баскаков на русских землях является рассказ Ипатьевской летописи за 1255 г.: «приѣхаша Татарѣ ко Бакотѣ и приложисѧ Милѣи к нимъ, Данилови же пошедшу на войну на Литву, на Новъгородокъ, бывшю раскалью, посла сына си Лва на Бакоту, посла Левъ дворьского перед собою; изъѣхавше лша Милѣя (и) баскака, и приведе Левъ Милѣѧ ѡтцю си, и бысть паки Бакота королева ѡтца его»⁵⁶. Бакота — город в «Понизье», юге Галицкой земли. Появление там татар связано с продвижением монгольского военачальника Куремсы на запад от левобережья Днепра, где он кочевал⁵⁷.

1267 г. датирован ярлык хана Менгу-Тимура. Он был выдан русскому духовенству как иммунитетная грамота, устанавливающая налоговые льготы. Целый перечень должностных лиц Золотой Орды содержится в адресате ярлыка Менгу-Тимура: «Вышняго бога силою вышняя троица волею Менгутемерьево слово людьскым баскаком и князем и полъчным князем и к данщиком и к писцем и к мимояздящим послом и к соколником и к пардусником». Баскаки упомянуты также в конце ярлыка вместе с другими чиновниками: «от попов и от чернецов ни дани ни иного чего ни хотять ни възмуть баскаци, княжи писци, поплужники, таможници, а возмуть инее по велицеи язе извиняться и умруть»⁵⁸.

Оригинальный текст ярлыка Менгу-Тимура до нас не дошел. Среди других ярлыков, хранившихся в архиве русских митрополитов, он был переведен с уйгурского на русский в конце XIV — начале XV в. В процессе перевода ярлык подвергся редакторской правке (отсюда, например, детальная расшифровка видов дани, от которой освобождается духовенство)⁵⁹. 

 Среди всех перечисленных в ярлыке должностных лиц сбором дани, несомненно, занимались даньщики, поплужники и таможники. Вероятно, даньщики адресата ярлыка — обобщение поплужников и таможников его концовки. Поплужники и таможники взимали конкретные виды дани, даньщики взимали дань вообще. Возможно и иное: даньщики — лица, ответственные за сбор общей дани на местах, который осуществляли поплужники и таможники, каждая категория — свой вид дани. Судя по тексту ярлыка, к сбору дани также имели отношение баскаки и писцы: «от попов и от чернецов ни дани ни иного чего ни хотять ни възмуть баскаци, княжи писци, поплужники, таможници»⁶⁰. Таким образом, баскаки не являлись «данщиками», но участвовать в сборе ее могли.

Следующее известие о баскаке на Руси — рассказ Новгородской I летописи о намерении великого князя владимирского Ярослава Ярославича воевать с немцами в 1269 г.: «Того же лѣта, на зиму, князь Ярославъ съ Новгородци сдумавъ, посла на Низовьскую землю Святъслава полков копить. И совкупи всѣхъ князи и полку бещисла и приде въ Новъгородъ и бяше ту баскакъ великъ Володимерьскыи, именемъ Амраганъ и хотѣша ити къ Колываню»⁶¹. Амраган назван баскаком владимирским, что четко локализует его место пребывания в Северо-Восточной Руси. Кроме того, баскак определен как «баскак великъ». До этого случая летопись называет «великими» только русских князей⁶². Определение Амрагана великим баскаком указывает на его высокое положение на Руси.

Еще одним баскаком на территории русских земель назван Ахмат, развернувший в конце XIII в . активную деятельность в Курском княжестве. История баскака Ахмата восстанавливается на основе Лаврентьевской и Симеоновской летописей⁶³. Откупив «у татар» право сбора дани, Ахмат собирал эту дань «и тѣми даньми велику досаду творяше княземъ и чернымъ людемъ». Кроме того, он организовал две слободы во владениях князя Рыльского и Воргольского Олега. Население этих слобод опустошило окрестности Рыльска и Воргола. Князь Олег «по думѣ и по слову» своего родственника Святослава, князя Липовичского, отправился к хану Телебуге с жалобой на действия Ахмата. Тот выделил Олегу своих приставов и приказал ахматовы слободы разогнать. Олег и Святослав так и поступили, при этом часть людей пленив, а «свои люди выведе въ свою отчину». Ахмат в это время был у другого монгольского правителя — Ногая. Он вздумал оклеветать Олега, заявив, что «Олегъ и Святославъ не князи, но разбоиника, а тобѣ царю ратна еста». Ахмат посоветовал Ногаю отправить к Олегу сокольников ловить лебедей, а также передать Олегу приглашение приехать к хану. В случае отказа предполагалось, что князь замышляет что-то против Ногая и является врагом хана. Олег, считая себя правым, «не смѣ ѣхати къ Ногою», а вот родственник его Святослав действительно напал ночью на одну из слобод. И «бысть о томъ распря межи Олгомъ и Святославомъ». Сокольники тем временем вернулись к Ногаю и подтвердили слова Ахмата о враждебности Олега к хану. Ногай отдал приказ пленить князя, а княжение его «взяти все». 13 января татарская рать подошла к Ворголу. Спасаясь, Олег убежал к Телебуге, а Святослав укрылся в Воронежских лесах. Половина татарской рати погналась за князьями, а другая половина разорила их земли. Тринадцать бояр попало в плен. Погром продолжался 20 дней. Слободы Ахмата вновь наполнились людьми, скотом и другим добром разграбленных Воргольской, Рыльской и Липовичской земель. По возвращении татарской погони Ахмату были выданы пленные бояре. Бояр казнили, их тела повесили на деревьях, отрубили им головы и правые руки. Привязав головы казненных к седлам, а руки сложив в сани, татары двинулись от Воргола к Турову, намереваясь послать головы и руки «по землямъ». Устрашающая акция не удалась, «ино некуда послати зане вся волость изъимана». Ахмат, так и не поймав ни одного князя, ушел «в Татары», а в слободах оставил двух своих братьев. Через некоторое время братья отправились из одной слободы в другую. Об этом узнал князь Святослав, подстерег на пути и напал на них. Братьям Ахмата удалось спастись. После Пасхи, в Фомину неделю, они двинулись к Курску, а в понедельник «розбѣжася вся свобода та, такоже и другая». Через какое-то время от Телебуги вернулся князь Олег. Узнав о действиях Святослава, он обвинил Липовичского князя в разбое и нарушении их договора и предложил ему: ехать «поиди въ Орду отвѣчаи». Святослав не послушал; между русскими князьями произошел разрыв. По слову хана, Олег убил Святослава, но и сам Олег с двумя своими сыновьями погиб от руки брата Святослава Александра⁶⁴.

В большинстве сводов события изложены под 1283 и 1284 г. Однако в рассказе фигурирует хан Телебуга, который стал правителем только в 1287/1288 г., а в 1291 г. был убит, следовательно, реальная история произошла на несколько лет позже. По мнению В. А. Кучкина, события в Рыльско-Воргольском, Липовичском и Курском княжествах происходили с весны 1289 г. по осень 1290 г.⁶⁵

Следующим летописным свидетельством пребывания баскаков на Руси является упоминание Лаврентьевской летописи о смерти баскака Кутлубуга в 1305 г.: «того же лѣта престависѧ баскакъ КΥтлΥбΥгь». Предположение о месте пребывания Кутлубуга можно строить только на основе общей характеристики летописного текста. Статьи, предшествующие упоминанию о баскаке Кутлубуге и следующие за ним, свидетельствуют о явном интересе летописца к ростовским событиям: назначение епископов в Ростов, присутствие татар в городе, непогода, крушение колоколов и разрушение ростовских церквей⁶⁶. Можно предположить, что резиденцией Кутлубуга был Ростов.

Последнее упоминание русских летописей о баскаках относится к южной Руси: «Поиха Василии владыка от митрополита; яко прииха под Черниговъ, и ту научениемъ дияволимь пригнася князь Федоръ Киевьскыи со баскакомъ въ пятидесят человѣкъ розбоемъ, и новгородци остерегошася и сташа доспѣвъ противу себе, мало ся зло не учинило промежю ими; а князь восприимъ срамъ и отъиха, но от бога казни не убѣжа: помроша конѣ у его»⁶⁷. В 1330 г. Василий Калика был избран новгородским архиепископом, а в следующем году он поехал на поставление в Волынскую землю (где тогда находился митрополит). С князем Федором его отряд столкнулся на обратном пути⁶⁸. Более подробная версия рассказа содержится в Новгородской IV летописи. Там все события отнесены к одному — 1331 году. В июне Василий Калика выехал на представление к митрополиту. По пути он со спутниками оказался в Литве, где Гедимин «изнима ихъ на мироу» и вынудил пообещать своему сыну Нариману часть новгородских земель. В августе Василий прибыл во Владимир Волынский и был поставлен в архиепископы. В то же время к митрополиту Феогносту явились послы князя Александра и литовских князей, желая поставить епископом Пскова Арсения. Митрополит отказал, Арсений уехал в Киев. Возвращаясь с Волыни, Василий благодаря предупреждению Феогноста оторвался от литовского отряда. Под Черниговым архиепископа настиг Федор Киевский «съ баскакомъ Татарьскимъ». Кровопролития удалось избежать, но киевский князь взял выкуп и пленил протодьякона Феогноста Ратслава. После инцидента Василий благополучно прибыл в Брянск, затем в Торжок и в декабре был уже в Новгороде⁶⁹.

На этом упоминания русских летописей о баскаках заканчиваются. Позднейшие прямые свидетельства существования их на территории Руси предоставляет актовый материал.

Временем около 1343-1352 г. датируется грамота митрополита Феогноста на Червленый Яр о принадлежности этого края Рязанской епархии. Грамота начинается с адресата: «Благословенье Феогноста, митрополита всея Руси, к детем моим, к баскаком и к сотникам, и к игуменом и попом, и ко всем крестьяном Червленого Яру, и ко всем городом, по Великую Ворону»⁷⁰. Баскаки в этом адресате стоят на первом месте, не считая обобщающего обращения «к детем моим». О территории Червленого Яра шел спор между Рязанской и Сарайской епархиями. Митрополит Феогност решил дело в пользу сарайского епископа Афанасия. Позже к нему попали прежние постановления митрополитов Максима и Петра в пользу рязанского владыки и на их основании Феогност решение свое пересмотрел - Червленый Яр отошел к Рязанской епархии. На этом давний спор не закончился. Через несколько лет понадобилась очередная грамота митрополита, в то время уже Алексея, с подтверждением принадлежности края Рязанской епархии. В адресате грамоты митрополита Алексея 1356 г. баскаки значатся уже не на первом, а на третьем месте: «Благословенье Алексия, митрополита всея Руси, к всем крестьяном, обретающимся в пределе Червленого Яру, и по караулом возле Хопор, по Дону, попом и дьяконом, и к баскаком, и к сотником, и к бояром»⁷¹. «Крестьяне» — христиане — обобщающее название, оно соответствует «детям» первой грамоты.

Привнесенная монголами должность баскаков значится в череде несомненно русских категорий: сотников, игуменов, попов, бояр. По мнению А. А. Шенникова, ничего удивительного в этом нет: в то время среди золотоордынских татар было много православных христиан, равно как и представителей других религий. Это было результатом веротерпимости первых монгольских ханов. На должность баскака могли назначаться и православные татары, тем более на периферии⁷². А. А. Шенников определил Червленый Яр как район Среднего Подонья между реками Воронеж и Хопер⁷³.

Присутствие баскаков зафиксировано и в верхнем течении Дона. В докончании великого князя Дмитрия Ивановича Донского с рязанским князем Олегом Ивановичем 1381 г.⁷⁴ об определении границы между московской и рязанской землями назван город Тула как место пребывания ордынского баскака: «А что место кн(я)зя великог(о) Дмитрия Ивановича на Рязанскои стороне, Тула, как было при ц(а)р(и)це при Таидуле, и коли ее баскаци ведали, в то ся кн(я)зю великому Олгу не вступати, и кн(я)зю великому Дмитрию»⁷⁵. Тайдула была женой одного ордынского хана, Узбека, и матерью другого — Джанибека. Она имела большое влияние при сарайском дворе. После кончины Узбека в 1341 г. она принимала непосредственное участие в заговоре против своего старшего сына Тенибека и возведении на престол Джанибека (1342—1357)76. В докончании Тула прямо названа владением Тайдулы, которым управляли ее ставленники — баскаки. По сообщению Рогожского летописца, Тайдула погибла в 1360 г.⁷⁷, значит, баскаки находились в Туле, по крайней мере, до этого времени. О пребывании баскака в городе после 1360 г. сведений не сохранилось. В. А. Кучкин определил время «как было при ц(а)р(и)це при Таидуле» началом 40-х — первой половиной 50-х годов XIV в.⁷⁸ На этом известии свидетельства источников русского происхождения о существовании баскаков на территории Руси заканчиваются.

Итак, первое упоминание о баскаках относится к 1255 г., последнее — к событию не позднее 1360 г. Если принять эти даты как крайние точки, то можно сказать, что баскаческая организация существовала на Руси около ста лет. Как первые, так и последние известия говорят о южных окраинах русских земель: Бакота, Курское княжение, область Червленый Яр, а также Тула. Эти земли ближе всего лежали к Золотой Орде или находились в ее прямом подчинении. Этим исчерпываются прямые географические отсылки русских источников. О двух других летописных свидетельствах можно сказать, что они описывают северо-восточные земли Руси. Здесь баскаки фиксируются источниками в 1269 и 1305 г.

Военная функция баскаческой организации по источникам не прослеживается. Летописи сообщают о городских восстаниях: в 1262 г. восстало население Ростова, Владимира, Суздаля и Ярославля⁷⁹, в 1289 и 1320 г. изгнали татар из Ростова⁸⁰, в 1327 г. произошло восстание в Твери⁸¹. Во всех этих рассказах нет ни одного свидетельства о деятельности баскаков, тем более в качестве предводителей вооруженных отрядов. «Это неслучайно: если в обычное время “баскаческие отряды” и не отмечались летописцами, то во время антитатарских выступлений отряды баскаков (если бы они существовали) не могли, конечно, остаться в стороне от событий», — замечает В. В. Каргалов⁸².

В Курском княжении организовал слободы баскак Ахмат. Население этих слобод опустошило окрестности Рыльска и Воргола⁸³. Это сообщение можно счесть за факт военной агрессии населения слобод по отношению к владениям русского князя. Однако слободы производят впечатление скорее торгово-ремесленных поселений, чем военных лагерей⁸⁴. О мирном характере населения слобод, в состав которого входили люди князей Олега Рыльского и Воргольского и Святослава Липовичского, свидетельствует тот факт, что Олег и Святослав, разогнав ахматовы слободы, часть людей пленили, а «свои люди выведе въ свою отчину»⁸⁵.

О братьях Ахмата сказано, что они с отрядом из трех десятков «Руси» и двух «бесермен» переезжали из одной слободы в другую⁸⁶. В этом отряде, перебитом Святославом Липовичским, трудно увидеть баскаческий отряд, призванный держать в повиновении русское население. Отряд, состоящий из 32 человек, не считая двоих предводителей, был слишком мал для того, чтобы диктовать свою волю местному князю. Он даже не сумел оказать сопротивление Липовичскому князю и был им уничтожен. Отряд братьев Ахмата выступал в качестве охраны монгольских чиновников, причем только тогда, когда их жизни угрожала реальная опасность. Этот отряд единственный фиксируется источниками как несомненно принадлежащий татарам.

Некий баскак совместно с Федором Киевским участвует в нападении на Василия Калику. В тексте летописи упомянут отряд в 50 человек. Нет никаких оснований считать этот отряд баскаческим. История передает конфликт русских и литовских интересов. Федор Киевский, выступая на стороне Литвы, преследует новгородского архиепископа. Цели князя понятны, и очевидно, что отрядом командовал именно он. Обращает на себя внимание сам факт участия баскака в конфликте. В отличие от киевского князя, прямые интересы его стороны в истории затронуты не были. Вполне возможны личные мотивы действий баскака.

В событиях 1269 г., напротив, весьма вероятен политический контекст. Владимирский баскак Амраган присутствовал при сборе русских войск в Новгороде, однако его роль в событиях летопись не поясняет. В этом случае логичен политический интерес высокопоставленного монгольского чиновника - наблюдение за организацией крупного похода во главе с великим князем. Последствия этого похода могли оказать значительное влияние на положение дел на Руси.

Из всего сказанного можно заключить, что деятельность баскаков на Руси не была связана с вооруженными отрядами монголов. Большее доверие вызывает представление о баскаках как о чиновниках, ответственных за сбор дани.

На эту обязанность прямо указывает ярлык Менгу-Тимура 1267 г., оговаривающий, что баскаки и другие должностные лица не должны взимать подати с духовенства: «от попов и от чернецов ни дани ни иного чего ни хотять ни възмуть баскаци, княжи писци, поплужники, таможници»⁸⁷. Со сбором ордынской дани был связан баскак Ахмат: «держаше баскачьство Курьскаго княжениа, откупаша у Татаръ дани всякиа»⁸⁸. Следует отметить, что связь баскаков с функцией сбора дани фиксируется и в других регионах, оказавшихся под монгольской властью. Так, сбором дани ведал «великий баскак» Аргун, действовавший в Иране и Закавказье. Армянский хронист Стефан Орбелиан называет Аргуна баскаком и везирем, «которого великий хан назначил главным правителем нашей страны и начальником казенных податей и великого Дивана»⁸⁹. Киракос Гандзакеци называет Аргуна главным сборщиком податей «во всех покоренных странах»⁹⁰. В 1254 г. он провел перепись в Армении и Грузии с целью сбора налогов⁹¹.

В 1257 г. в рамках общеимперских мероприятий императора Менгу перепись прошла на территории Руси⁹². Духовенство при этом от выплаты дани освобождалось. На следующий год численники в сопровождении русских князей, Александра, Андрея и Бориса, отправились из Владимира в Новгород⁹³. Новгородская летопись называет численников послами и относит их появление к 1257 г.⁹⁴ Эти послы стали просить «десятины и тамгы». Новгородцы «не яшася на то», предпочтя откупиться дарами⁹⁵. По-видимому, численников это удовлетворило, и они вернулись во Владимир⁹⁶. В 1259 г. при активной поддержке Александра Невского монгольские чиновники все-таки провели перепись в Новгороде. Под давлением великого князя новгородцы были вынуждены принять число, посетовав: «творяхут бо бояр^ соб^ легко, а меншимъ зло»⁹⁷. Как видно из источников, первый организованный сбор ордынской дани обошелся без участия баскаков, его осуществили численники.

Дань собиралась по системе откупов. В результате злоупотреблений откупщиков в 1262 г. разгорелось восстание в ряде городов Северо-Восточной Руси. Откупщиков изгнали, «иныхъ избиша»⁹⁸. В этой ситуации было бы логично упомянуть также и баскаков как лиц, имеющих непосредственное отношение к сбору дани, - столь крупные события едва ли могли обойти их стороной. Однако баскаки в рассказе о восстаниях в Суздале, Владимире, Ростове и Яр ославле не упоминаются. Очевидно, их в это время на северо-востоке Руси еще не было, как не было их и в конце 50-х годов XIII в. Первое свидетельство о существовании баскаков на территории северо-восточных княжеств Руси относится к концу 60-х годов XIII в. Какие обстоятельства могли послужить причиной введения баскаческой системы на Руси?

Для Золотой Орды 60-е годы XIII в. стали временем серьезных изменений во внутренней и внешней политике. Начинаются кровопролитные войны с Ираном, устанавливаются прочные связи с Египтом, осуществляется военный поход против Византии. Золотая Орда выходит из состава Монгольской империи и становится фактически независимым государством с 1266 г.⁹⁹ Похоже, все эти события не отразились на системе управления покоренными русскими княжествами. Городские восстания 1262 г. не привели к отмене системы откупов - еще в 1289 г. баскак Ахмат откупает дань в Курске. Ярлык Менгу-Тимура 1267 г. подтвердил налоговые льготы русского духовенства, установленные при переписи 1257 г. Изменение политического курса Золотой Орды обошло стороной русские земли. Вероятнее, что появление на территории русских княжеств баскаков было обусловлено другой причиной: они появились тогда, когда великим князем на Руси становится Ярослав Ярославич (1264-1272 г.), сменивший скончавшегося в 1263 г. Александра Невского. Новый великий князь не обладал влиянием своего предшественника и, по-видимому, не мог обеспечить регулярные поставки монгольской дани с территории северо-востока Руси и из Новгорода. Тогда здесь и появляются баскаки.

Баскаки действовали в Северо-Восточной Руси до начала XIV в. Смутные времена в истории Золотой Орды, связанные с возвышением Ногая в конце XIII в., не повлияли на существование баскаческой системы. Курский баскак Ахмат был ставленником Ногая, и хан Телебуга, очевидно, не возражал против этого. Ногай являлся представителем Джучидов, но при всем своем могуществе на ханский престол не претендовал. Основной задачей Ногая было превращение своего обширного улуса в фактически независимое государство, но только при условии формального сохранения его в качестве правого крыла Золотой Орды. Сарайский хан уважал права Ногая. После его гибели в 1299 г. Токта не взял под контроль территорию правого крыла Золотой Орды, так как полноправными преемниками Ногая могли быть только его прямые потомки. Лишь после гибели старших сыновей Ногая хан смог разделить его земли между своими родственниками и союзниками¹⁰⁰. Эти обстоятельства объясняют присутствие баскака Ногая на территории Курского княжества. Доходы с этой земли, по-видимому, шли Ногаю и вполне могли собираться его баскаком на законных основаниях. Сходным образом можно объяснить указание докончания 1381 г. на тульского баскака в качестве чиновника Тайдулы.

В первой половине XIV в. великокняжеская власть на Руси усилилась. Иван Калита (1325—1340 г.) сумел сохранить баланс между личными интересами и интересами Золотой Орды. Он беспрекословно исполнял волю хана, регулярно посылал дань в Орду. Необходимость в баскаческом надзоре исчезла. Территория северо-востока Руси освобождается от опеки баскаков.

Иная ситуация была на окраинах русских земель. Там баскаки появились раньше, а исчезли позже, чем на северо-востоке Руси. Нестабильность ситуации в этих регионах требовала более пристального внимания монгольской администрации. В. Л. Егоров связывает существование монгольской администрации на окраинах Руси с так называемыми буферными зонами. Они появились в результате монгольского завоевания, когда некоторые князья покинули свои опустошенные уделы. Их владения переходили к золотоордынской администрации, заинтересованной в денежных поступлениях с этих земель. Буферные зоны не представляли непрерывной полосы, они существовали лишь в отдаленных порубежных районах. Наличие буферных зон — характерная черта XIII в., когда русские княжества постепенно восстанавливали подорванные силы и не могли уделять внимание опустошенному пограничью. Ситуация изменилась в XIV столетии в связи с продвижением русских владений к югу, а также общим ослаблением Золотой Орды. Это способствовало исчезновению буферных зон¹⁰¹. Можно лишь предположить, что на окраинах Руси баскаки появились вскоре после монгольского завоевания, как это было в Средней Азии¹⁰².

Появление баскаков на территории русских княжеств не связано с политическими событиями внутри Золотой Орды. Введение баскаческой организации объясняется исторической обстановкой на Руси, сложившейся здесь к середине XIII в. Сохранив власть над своими землями после нашествия, русские князья были вынуждены подчиниться монгольскому хану. Основным выражением покорности завоевателям служила выплата дани. До событий 1262 г. на северо-востоке Руси необходимости в баскаках в этих землях не было, дань ордынскому хану поступала регулярно. В результате городских восстаний 1262 г. и ослабления княжеской власти после кончины Александра Невского регулярные поставки оказались под угрозой срыва, и монголы поставили своих особых чиновников — баскаков — контролировать этот процесс. Можно сказать, что на северо-востоке Руси баскаки появились во второй половине XIII в. С усилением княжеской власти при Иване Калите в первой половине XIV в. необходимость в надзоре баскаков отпала.

Функция баскаков — надзор за сбором дани — не переходит к русским князьям, они изначально имели эту обязанность. Баскаки появились тогда, когда с этой обязанностью русские князья перестали справляться, и исчезли, когда князья смогли вновь контролировать выплату дани. Городские восстания XIII—XIV в. не послужили причиной ликвидации баскачества на Руси. Напротив, демонстрируя неспособность русских князей сохранять порядок, волнения в городских центрах Северо-Восточной Руси послужили дополнительным фактором введения и последующего функционирования баскаческой организации в этом регионе. В целом, на территории Руси баскаки исчезли лишь во второй половине XIV в.

Компетенция баскаков распространялась на целые области, такие как Курское княжество и Червленый Яр. Резиденцией баскаков могли являться крупные города, имеющие немалое политическое и экономическое значение, как Владимир и Ростов.

Сбор дани на территории Руси под контролем баскаков предстает организованной системой, которую установила монгольская перепись. При этом сами баскаки непосредственно сбором дани не занимались. Для этого существовали другие категории - таможники, поплужники и пр. Должность баскака была слишком высокой для этого. На высокое положение баскаков указывает тот факт, что никаких посредников между ханом и баскаком не было. Баскаки имели дело непосредственно с князьями, являясь, по сути, чем-то вроде надзорного органа. При этом баскаки зачастую действовали сообща с князем, как Амраган и баскак, сопровождавший киевского князя Федора. На существование некоторой иерархии среди баскаков указывает именование Амрагана «великим баскаком». Видимо, баскак, находящийся в столице русских княжеств, считался главным. Судя по адресату митрополичьих грамот, баскаки на вверенной им территории пребывали постоянно. «Нерегулярные» категории, вроде послов, адресаты обеих грамот не перечисляют.

Примечания

1. Карамзин Н. М. История Государства Российского в 12 т. М., 1992. Т. 5. С. 207.
2. Соловьев С. М. Сочинения в 18 кн. М., 1988. Кн. 2. Т. 3, 4. С. 477.
3. Березин И. Н. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева // Труды Вост. отд. И. Р. Арх. об-ва. СПб., 1864. Ч. 8. С. 452.
4. Насонов А. Н. Монголы и Русь (история татарской политики на Руси). СПб., 2006. (2-е изд., первое — 1940 г.) С. 227.
5. Там же. С. 226.
6. Там же. С. 227—228.
7. Там же. С. 226—228.
8. Там же. С. 229.
9. Там же. С. 230.
10. Там же. С. 229-230.

11. Там же. С. 230.
12. Там же. С. 276.
13. Там же.
14. Семенов А. А. К вопросу о золотоордынском термине «баскак» // Известия АН СССР. 1947. № 1. С. 138-140.
15. Там же. С. 143.
16. Там же.
17. Там же. С. 141-142.
18. Там же. С. 142.
19. Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М., 1998. С. 166.

20. Там же. С. 167.
21. Там же.
22. Там же. С. 166.
23. Там же. С. 166-167.
24. Там же. С. 167.
25. Там же. С. 100-101.
26. Там же. С. 101.
27. Зимин А. А. Народные движения 20-х гг. XIV в. и ликвидация системы баскачества в Северо-Восточной Руси // Известия АН СССР. Сер. истории и философии. 1952. Т. 9. № 1. С. 61-65.
28. Там же. С. 64.
29. Там же. С. 61.

30. Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. С. 51.
31. Там же.
32. Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. М., 1967. С. 155.
33. Там же.
34. Там же. С. 156.
35. Там же. С. 156-157.
36. Там же. С. 157-158.
37. Там же. С. 159.
38. Там же. С. 158-159.
39. Там же. С. 160.
40. Каргалов В. В. Баскаки // ВИ. 1972. № 5. С. 213.

41. Там же. С. 212—215.
42. Там же. С. 215.
43. Федоров-Давыдов Г. А. Золотоордынские города Поволжья. М., 1994. С. 30—31.
44. Там же. С. 8—10.
45. Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. СПб., 2004. С. 24.
46. Там же.
47. Там же. С. 157—158, 160—161.
48. Кривошеев Ю. В. Русь и монголы: исследование по истории Северо-Восточной Руси XII—XIII вв. СПб., 2003. С. 224.
49. Там же. С. 224—225.

50. Там же. С. 226-227.
51. Там же. С. 227.
52. Там же. С. 228-229.
53. Там же. С. 233.
54. Там же. С. 235-236.
55. См.: История СССР. М., 1939. Т. 1. С. 4; Очерки истории СССР. IX—XIII вв. М., 1953. С. 872; История СССР. М., 1956. Т. 1. С. 143; Всемирная история. М., 1957. Т. 3. С. 599.
56. ПСРЛ. СПб., 1908. Т. 2. Стб. 828-829.
57. Насонов А. Н. Монголы и Русь. С. 222—223. Прим. 10; 232—234.

58. Памятники русского права / Под ред. Л. В. Черепнина. М., 1955. Вып. 3. С. 467—468.
59. Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. С. 34.
60. Памятники русского права. Вып. 3. С. 468.
61. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / Под ред. и с предисловием А. Н. Насонова (далее — НПЛ). М.; Л., 1950. С. 88,319.
62. См., например: ПСРЛ. Л., 1926—1928. Т. 1. Стб. 293, 377, 379.
63. Подробнее см.: Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата // Средневековая Русь. 1996. Вып. 1. C. 5—57.

64. ПСРЛ. СПб., 1913. Т. 18. С. 79-81; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 481-482.
65. Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата. С. 32-38.
66. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 528.
67. НПЛ. С. 344.

68. Там же. С. 343-344.
69. ПСРЛ. Пг., 1915. Т. 4. Вып. 1. С. 263-265.
70. АСЭИ. М., 1964. Т. 3. С. 341.
71. Там же. С. 343.
72. Шенников А. А. Червленый Яр: исследование по истории и географии Среднего Подонья в XIV—XVI вв. Л., 1987. С. 10.
73. Там же. С. 4.
74. Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV в. Внешнеполитические договоры. М., 2003. С. 245-246.

75. ДДГ. С. 29.
76. Григорьев А. П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам. С. 45—46.
77. ПСРЛ. Пг., 1922. Т. 15. Вып. 1. Стб. 69.
78. Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV в. С. 258.
79. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 476.
80. Там же. Стб. 526, 530.
81. ПСРЛ. СПб., 1856. Т. 7. С. 199—200.
82. Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. С. 157—158.
83. ПСРЛ. Т. 18. С. 79.
84. Каргалов В. В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. С. 156; Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата. С. 45.
85. ПСРЛ. Т. 18. С. 79.

86. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 481.
87. Памятники русского права. Вып. 3. С. 468.
88. ПСРЛ. Т. 18. С. 79.
89. Патканов К. П. История монголов по армянским источникам. СПб., 1873. Вып. 1. С. 41.
90. Патканов К. П. История монголов по армянским источникам. СПб., 1874. Вып. 2. С. 78.
91. Там же. Вып. 1. С. 41; Вып. 2. С. 78.
92. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 474-475.
93. Там же.

94. НПЛ. С. 309.
95. Там же.
96. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 474-475.
97. НПЛ. С. 311.
98. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 476.
99. Мыськов Е. П. Политическая история Золотой Орды (1236—1313). Волгоград, 2003. С. 64—111.
100. Там же. С. 90-116, 165.

101. Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв. М., 1985. С. 38—40.
102. Juvaini Ata-Malik. The History of the World-Conqueror. Manchester, 1958. V. 1. P. 107; V. 2. P. 482.

Древняя Русь. Вопросы медиевистики, №1(51), март 2013 г., С. 27-40.

ИСТОЧНИК:

http://historicaldis.ru/blog/43731684546/Baskacheskaya-organizatsiya-na-Rusi?utm_campaign=transit&utm_source=main&utm_medium=page_0&domain=mirtesen.ru&paid=1&pad=1