Европейские женщины глазами советских солдат...

Европейские женщины и советские солдаты.

 

 

Первой европейской страной, в которую в августе 1944 г. вступила Красная Армия, была Румыния. В записках поэта-фронтовика Б. Слуцкого есть такие строки:
 
    "Внезапная, почти столкнутая в море, открывается Констанца. Она почти совпадает со средней мечтой о счастье и о "после войны". Рестораны. Ванные. Кровати с чистым бельем. Лавки с рептильными продавцами. И - женщины, нарядные городские женщины - девушки Европы - первая дань, взятая нами с побежденных…"

    Далее он описывает свои первые впечатления от заграницы:  

"Европейские парикмахерские, где мылят пальцами и не моют кисточки, отсутствие бани, умывание из таза, "где сначала грязь с рук остается, а потом лицо моют", перины вместо одеял - из отвращения вызываемого бытом, делались немедленные обобщения…

    В Констанце мы впервые встретились с борделями… Первые восторги наших перед фактом существования свободной любви быстро проходят. Сказывается не только страх перед заражением и дороговизна, но и презрение к самой возможности купить человека… Многие гордились былями типа: румынский муж жалуется в комендатуру, что наш офицер не уплатил его жене договоренные полторы тысячи лей.
 
    У всех было отчетливое сознание: "У нас это невозможно"… Наверное, наши солдаты будут вспоминать Румынию как страну сифилитиков.... В Румынии, этом европейском захолустье, наш солдат более всего ощущал свою возвышенность над Европой."

      Другой советский офицер, подполковник ВВС Ф.Смольников 17 сентября 1944 г. записал в своем дневнике впечатления о Бухаресте:

"Гостиница Амбасадор, ресторан, нижний этаж. Я вижу, как гуляет праздная публика, ей нечего делать, она выжидает. На меня смотрят как на редкость. "Русский офицер!!!" Я очень скромно одет, больше, чем скромно. Пусть. Мы все равно будем в Будапеште.

    Это так же верно, как то, что я в Бухаресте. Первоклассный ресторан. Публика разодета, красивейшие румынки лезут глазами вызывающе. Ночуем в первоклассной гостинице. Бурлит столичная улица. Музыки нет, публика ждет. Столица, черт ее возьми! Не буду поддаваться рекламе…".

     В Венгрии советская армия столкнулась не только с вооруженным сопротивлением, но и с коварными ударами в спину со стороны населения, когда "убивали по хуторам пьяных и отставших одиночек" и топили в силосных ямах.
       

Однако "женщины, не столь развращенные, как румынки, уступали с постыдной легкостью… Немножко любви, немножко беспутства, а больше всего, конечно, помог страх".

    Приводя слова одного венгерского адвоката "Очень хорошо, что русские так любят детей. Очень плохо, что они так любят женщин", Б.Слуцкий комментирует:

   "Он не учитывал, что женщины-венгерки тоже любили русских, что наряду с темным страхом, раздвигавшим колени матрон и матерей семейств, были ласковость девушек и отчаянная нежность солдаток, отдававшихся убийцам своих мужей".
     

 Для воспитанных в патриархальных русских традициях бойцов культурным шоком оказались местные обычаи, согласно которым "девушка, прежде чем войти в брак, с одобрения родителей может испытать близость со многими мужчинами". "У нас говорят: кошку в завязанном мешке не покупают", - откровенничали сами венгры.

+++++++++++++++

    У молодых, физически здоровых мужчин была естественная тяга к женщинам. Но легкость европейских нравов кого-то из советских бойцов развращала, а кого-то, напротив, убеждала в том, что отношения не должны сводиться к простой физиологии. Сержант А.Родин записал свои впечатления о посещении - из любопытства - публичного дома в Будапеште, где его часть стояла какое-то время после окончания войны:

    "…После ухода возникло отвратительное, постыдное ощущение лжи и фальши, из головы не шла картина явного, откровенного притворства женщины... Интересно, что подобный неприятный осадок от посещения публичного дома остался не только у меня, юнца, воспитанного к тому же на принципах типа не давать поцелуя без любви, но и у большинства наших солдат, с кем приходилось беседовать...

     Примерно в те же дни мне пришлось беседовать с одной красивенькой мадьяркой (она откуда-то знала русский язык). На ее вопрос, понравилось ли мне в Будапеште, я ответил, что понравилось, только вот смущают публичные дома.
   "Но - почему?" - спросила девушка. Потому что это противоестественно, дико, - объяснял я: - женщина берет деньги и следом за этим, тут же начинает "любить!" Девушка подумала какое-то время, потом согласно кивнула и сказала: "Ты прав: брать деньги вперёд некрасиво»…"

+++++++++++++++++

Иные впечатления оставила о себе Польша. По свидетельству поэта Давида Самойлова:

     "...в Польше держали нас в строгости. Из расположения улизнуть было сложно. А шалости сурово наказывались. Единственным позитивным моментом в Польше является красота польских женщин. Не могу сказать, что Польша сильно понравилась нам, тогда в ней не встречалось мне ничего шляхетского и рыцарского.
 

     Напротив, все было мещанским, хуторянским - и понятия, и интересы. Да и на нас в восточной Польше смотрели настороженно и полувраждебно, стараясь содрать с освободителей что только возможно.

      Впрочем, женщины были утешительно красивы и кокетливы, они пленяли нас обхождением, воркующей речью, где все вдруг становилось понятно, и сами пленялись порой грубоватой мужской силой или солдатским мундиром. И бледные отощавшие их прежние поклонники, скрипя зубами, до времени уходили в тень...".
 

++++++++++++++

Другой фронтовик, А.Родин вспоминал:

     "Поражало жизнелюбие поляков, переживших ужасы войны и немецкой оккупации. Воскресный день в польском селе. Красивые, элегантные, в шелковых платьях и чулках женщины-польки, которые в будни - обычные крестьянки, сгребают навоз, босые, неутомимо работают по хозяйству. Пожилые женщины тоже выглядят свежо и молодо. Хотя есть и черные рамки вокруг глаз…

 
    5 ноября 1944 г. Воскресенье, жители все разодеты. Собираются друг к другу в гости. Мужчины в фетровых шляпах, галстуках, джемперах. Женщины в шелковых платьях, ярких, неношеных чулках.

      
  Розовощекие паненки. Красиво завитые белокурые прически… Солдаты в углу хаты тоже оживлены. Но кто чуткий, заметит, что это - болезненное оживление. Все повышено громко смеются, чтобы показать, что это им нипочем, даже ничуть не задевает и не завидно ничуть.

А что мы, хуже их? Черт ее знает, какое это счастье - мирная жизнь! Ведь совсем не видел ее на гражданке!"

+++++++++++++++

Его однополчанин сержант Н.Нестеров в тот же день записал в своем дневнике:

    "Сегодня выходной, поляки, красиво одетые, собираются в одной хате и сидят парочками. Даже как-то не по себе становится. Разве я не сумел бы посидеть так?.."

В Австрии, куда советские войска ворвались весной 1945 г., они столкнулись с "повальной капитуляцией":

      "Целые деревни оглавлялись белыми тряпками. Пожилые женщины поднимали кверху руки при встрече с человеком в красноармейской форме".

 
   Именно здесь, по словам Б.Слуцкого, солдаты "дорвались до белобрысых баб". При этом "австрийки не оказались чрезмерно неподатливыми": большинство деревенских девушек вели интимную жизнь до брака, а горожанки традиционно отличались легкомыслием и, как утверждали сами австрийцы, "галантности достаточно, чтобы добиться у венки всего, чего хочется".

++++++++++++++++++++

    И вот наконец Германия. И женщины врага - матери, жены, дочери, сестры тех, кто с 1941-го по 1944-й год глумился над гражданским населением на оккупированной территории СССР.

Внешний вид немок, идущих в толпе беженцев, описан в дневнике В.Богомолова:

      "Женщины - старые и молодые - в шляпках, в платках тюрбаном и просто навесом, как у наших баб, в нарядных пальто с меховыми воротниками и в трепаной, непонятного покроя одежде. Многие женщины идут в темных очках, чтобы не щуриться от яркого майского солнца и тем предохранить лицо от морщин..."

++++++++++++++++++++

Как же вели себя немки при встрече с советскими войсками?

    В донесении зам. начальника Главного Политического управления Красной Армии Шикина в ЦК ВКП(б) Г.Ф.Александрову от 30 апреля 1945 г. об отношении гражданского населения Берлина к личному составу войск Красной Армии говорилось:

    "Как только наши части занимают тот или иной район города, жители начинают постепенно выходить на улицы, почти все они имеют на рукавах белые повязки.

       При встрече с нашими военнослужащими многие женщины поднимают руки вверх, плачут и трясутся от страха, но как только убеждаются в том, что бойцы и офицеры Красной Армии совсем не те, как им рисовала их фашистская пропаганда, этот страх быстро проходит, все больше и больше населения выходит на улицы и предлагает свои услуги, всячески стараясь подчеркнуть свое лояльное отношение к Красной Армии".

++++++++++++++++++++

      Наибольшее впечатление на победителей произвела покорность и расчетливость немок. В этой связи стоит привести рассказ минометчика Н.А.Орлова:

    "Зашли в какой-то немецкий город, разместились в домах. Появляется фрау, лет 45-ти и спрашивает гера коменданта… Она заявляет, что является ответственной по кварталу, и собрала 20 немецких женщин для сексуального (!!!) обслуживания русских солдат…

     Реакция наших офицеров была гневной и матерной. Немку прогнали, вместе с ее готовым к обслуживанию "отрядом". Вообще немецкая покорность нас ошеломила. Ждали от немцев партизанской войны, диверсий.
 
      Но для этой нации порядок превыше всего. Если ты победитель - то они на задних лапках, причем осознанно и не по принуждению. Вот такая психология...".

++++++++++++++++++++

Аналогичный случай приводит в своих военных записках Давид Самойлов:
    
 "В Арендсфельде, где мы только что расположились, явилась небольшая толпа женщин с детьми. Ими предводительствовала огромная усатая немка лет пятидесяти - фрау Фридрих. Она заявила, что является представительницей мирного населения и просит зарегистрировать оставшихся жителей. Мы ответили, что это можно будет сделать, как только появится комендатура.

- Это невозможно, - сказала фрау Фридрих. - Здесь женщины и дети. Их надо зарегистрировать.
 
Мирное население воплем и слезами подтвердило ее слова.

   
  Не зная, как поступить, я предложил им занять подвал дома, где мы разместились. И они успокоенные спустились в подвал и стали там размещаться в ожидании властей.

- Герр комиссар, - благодушно сказала мне фрау Фридрих (я носил кожаную куртку). - Мы понимаем, что у солдат есть маленькие потребности. Они готовы, - продолжала фрау Фридрих, - выделить им нескольких женщин помоложе для…

Я не стал продолжать разговор с фрау Фридрих".

++++++++++++++++++++++

После общения с жительницами Берлина 2 мая 1945 г. В.Богомолов записал в дневнике:

    "Входим в один из уцелевших домов. Все тихо, мертво. Стучим, просим открыть. Слышно, что в коридоре шепчутся, глухо и взволнованно переговариваются. Наконец дверь открывается. Сбившиеся в тесную группу женщины без возраста испуганно, низко и угодливо кланяются. Немецкие женщины нас боятся, им говорили, что советские солдаты, особенно азиаты, будут их насиловать и убивать...


     Страх и ненависть на их лицах. Но иногда кажется, что им нравится быть побежденными, - настолько предупредительно их поведение, так умильны их улыбки и сладки слова. В эти дни в ходу рассказы о том, как наш солдат зашел в немецкую квартиру, попросил напиться, а немка, едва его завидела, легла на диван и сняла трико".

+++++++++++++++++++++++

      "Все немки развратны. Они ничего не имеют против того, чтобы с ними спали", - такое мнение бытовало в советских войсках и подкреплялось не только многими наглядными примерами, но и их неприятными последствиями, которые вскоре обнаружили военные медики.

Директива Военного Совета 1-го Белорусского фронта № 00343/Ш от 15 апреля 1945 г. гласила:

     "За время пребывания войск на территории противника резко возросли случаи венерических заболеваний среди военнослужащих. Изучение причин такого положения показывает, что среди немцев широко распространены венерические заболевания.
     Немцы перед отступлением, а также сейчас, на занятой нами территории, стали на путь искусственного заражения сифилисом и триппером немецких женщин, с тем, чтобы создать крупные очаги для распространения венерических заболеваний среди военнослужащих Красной Армии".

       Военный совет 47-й армии 26 апреля 1945 г. сообщал, что "...В марте месяце число венерических заболеваний среди военнослужащих возросло по сравнению с февралем с.г. в четыре раза. ... Женская часть населения Германии в обследованных районах поражена на 8-15%.Имеются случаи, когда противником специально оставляются больные венерическими болезнями женщины-немки для заражения военнослужащих".

+++++++++++++++++++++

     
Практичных немцев больше всего волновал вопрос о снабжении продовольствием, ради него они готовы были буквально на все. Так, некий доктор медицины Калистурх в разговоре со своими коллегами по вопросу отношения Красной Армии к немецкому населению заявил:

    "Нельзя скрывать, что я лично видел нехорошее отношение отдельных русских солдат к нашим женщинам, но я говорил, что в этом виновата война, а самое главное то, что наши солдаты и особенно эсэсовцы вели себя по отношению к русским женщинам гораздо хуже. - и тут же без перехода добавил: - Меня очень волновал продовольственный вопрос…".

+++++++++++++++++++++

    Общее впечатление от европейских женщин, сложившееся у советских военнослужащих, - холеные и нарядные (в сравнении с измученными войной соотечественницами в полуголодном тылу, на освобожденных от оккупации землях, да и с одетыми в застиранные гимнастерки фронтовыми подругами), доступные, корыстные, распущенные либо трусливо покорные.
    

 Исключением стали югославки и болгарки. Суровые и аскетичные югославские партизанки воспринимались как товарищи по оружию и считались неприкосновенными.

А учитывая строгость нравов в югославской армии, "партизанские девушки, наверное, смотрели на ППЖ (походно-полевых жен), как на существа особенного, скверного сорта".

      О болгарках Б.Слуцкий вспоминал так: "...После украинского благодушия, после румынского разврата суровая недоступность болгарских женщин поразила наших людей. Почти никто не хвастался победами...

    Позже болгары гордились, когда им рассказывали, что русские собираются вернуться в Болгарию за невестами - единственными в мире, оставшимися чистыми и нетронутыми".
   

Приятное впечатление оставили о себе чешские красавицы, радостно встречавшие советских солдат-освободителей: их дружелюбие и радушие было вполне искренним.

+++++++++++++++++++++++++

    
Но в остальных странах, через которые прошла армия победителей, женская часть населения не вызывала к себе уважения. "В Европе женщины сдались, изменили раньше всех… Меня всегда потрясала, сбивала с толку, дезориентировала легкость, позорная легкость любовных отношений.
    Порядочные женщины, безусловно, бескорыстные, походили на проституток - торопливой доступностью, стремлением избежать промежуточные этапы, неинтересом к мотивам, толкающим мужчину на сближение с ними…".

  

 В целом следует признать, что образ европейских женщин, сформировавшийся у воинов Красной армии в 1944-1945 гг., за редким исключением, оказался весьма далек от страдальческой фигуры с закованными в цепи руками, с надеждой взирающей с советского плаката "Европа будет свободной!".

ИСТОЧНИК...